– А волосы?
Я пробежался пальцами по волосам. Они отросли густые и меньше вились, но в них появились седые, почти белые пряди.
– Наверно, так и оставлю, – ответил я, имея в виду седину. – В школе этот стиль называют стремным.
– Стремным?
– Крутым. Наверно, раньше они считали меня ссыклом[34].
– Да, это действительно стремно, – рассмеялась Абигейл.
Затем мы с минуту сидели молча.
– Это был Меривезер, – сказал я. – Насколько я понял, он решил, что АМПНА пора завладеть миром. Вот и притворился, будто уволил Майка, а Майк выкрал Печати, чтобы запугать мировых лидеров и заставить их действовать сообща… или что-нибудь еще в этом духе. Но он совершил ошибку, когда приказал Майку извлечь меня, и все пошло не по плану. Наверно, я единственный герой, который спасает мир тем, что вечно лажает.
Абигейл кивнула. Не знаю, с чем она согласилась – с тем, что Меривезер спятил, или с тем, что я вечно лажаю.
– Где Майк? – спросил я.
– Не знаю.
– Меривезер?
– Под арестом. Конечно, он все отрицает, но у нас есть его переписка и показания Оп-девять. Организовав с Майком эту операцию, он нарушил незыблемые положения нашего Устава.
– Сэмюэл, – поправил я Абигейл. – Ему больше не нравится, когда его называют Оп-девять.
Абигейл кивнула.
– Альфред, ты знаешь, зачем я здесь.
Я повертел на пальце кольцо. Да, я знал, зачем она пришла.
– Простите, Эбби. Я много об этом думал. А вдруг у вашего нового директора тоже возникнет идея использовать Печати в своих целях? Всем будет лучше, если мы будем хранить их в разных местах. Согласны?
– Альфред, я лично даю тебе гарантию, что это не повторится.
– Извините, но ваши гарантии ничего не значат. Особенно после всего случившегося. Вы, ребята, похитили меня и без спросу выкачивали из меня кровь. Почему не попросили?
– Это было решение Оп-девять. Мы надеялись только на то, что твою кровь можно использовать в качестве активного агента. А согласишься ты на это или нет, уже не имело значения.
– Вы делали то, что нужно, – подхватил я, и она снова кивнула. – Что ж, я тут подумал, что вам, ребята, надо пересмотреть некоторые правила, потому что добро – это добро, а зло – это зло, и пусть я пацан, вам следовало дать мне выбрать.
– Конечно, – согласилась Абигейл. – И если когда-нибудь нам придется снова…
– Будем надеяться, что не придется, – перебил ее я. – Никогда. И не нужны мне никакие гарантии.
– Но я теперь могу их дать, – возразила Абигейл. – Я – новый директор.
Сперва я даже не понял, как отреагировать. Она сообщила об этом без всякой гордости – скорее, с грустью, и я решил не поздравлять ее с повышением.
– Я подумаю.
– Печати пока в безопасности, – продолжила Абигейл. – Но в мире есть и другие предметы, обладающие страшной силой. Вступая в Агентство, я торжественно поклялась делать все от меня зависящее, чтобы сохранить их и защитить от сил зла.
– Сделать то, что должно. Это мне уже знакомо.
– Это все, что я могу тебе сказать, Альфред. На меня давят подписавшие стороны. Они требуют забрать кольцо силой. Я не хочу. Мне кажется, что у нас блестящее будущее, но для того, чтобы оно стало реальностью, мы должны строить наши отношения на взаимном доверии. Если ты отдашь нам Великую Печать, это будет первым шагом.
Я поразмыслил и сказал:
– Извините, Эбби, но я не могу. Вас не было там … вы не видели, на что способны эти демоны. Может быть, АМПНА лучше поверить, что я не потеряю кольцо, или пусть мне разрешат выбросить его в канаву или еще куда-нибудь.
Эбби хотела что-то сказать, но осеклась. Она не глядела на меня, она смотрела на позолоченное распятие над алтарем.
– Мне будет трудно это объяснить, – сказала она и рассмеялась.
Этого я ожидал меньше всего. У нее были потрясающие зубы. Момент был не лучший, да и место тоже, но я решил, что при первой возможности поговорю с ней о гигиене полости рта. Может, она использует отбеливающие полоски или поставила фарфоровые коронки.
– Ты и впрямь необычный юноша, – сказала она.
И тут директор Смит наклонилась и поцеловала меня в щеку:
– До новых встреч… Береги себя, Альфред Кропп.
Она оставила меня перед распятием. Ее шпильки громко зацокали по деревянным половицам.
А я еще посидел в одиночестве и помолился.
57
В подземном гараже «Сэмсон тауэрс» я занял зарезервированное место с табличкой, которая недвусмысленно предупреждала, что нарушитель будет отбуксирован с парковки за свой счет.
Потом я прошел через просторный атриум с журчащим в центре фонтаном. Охранник за стойкой почтительно мне кивнул, а я вспомнил дядю Фаррела, который работал на этом месте до того, как моя жизнь стала поистине необычной.
В пентхаус я поднялся на скоростном лифте.
Из старого офиса моего отца вышел озабоченный Сэмюэл.
– Вот и ты, – сказал он. – Я уже начал волноваться.
Он проводил меня в кабинет Бернарда Сэмсона и закрыл за нами дверь.
Я рассказал ему о встрече с Абигейл.
– Это очень плохие новости, Альфред, – сказал Сэмюэл, когда я закончил. – Как директор, она подвергнется сильнейшему давлению. От нее будут требовать Печать. Агентство, как ты и сам знаешь, способно действовать очень жестоко. По Уставу она должна назначить нового Оперативника номер девять. Мы оба с тобой понимаем, что это значит. Агент, не соблюдающий правил, не позволит, чтобы ее личное отношение к тебе повлияло на исход миссии по возвращению Печати Соломона.
– Бывает, что и герои творят зло, – сказал я.
И Сэмюэл кивнул:
– Что ж, я по-прежнему не готов согласиться с таким аргументом.
Я сел за отцовский стол в большое кожаное кресло. Сэмюэл, откровенно встревоженный, расположился напротив.
– Наверно, мне не следовало уходить из Агентства.
– Но иначе у меня бы сейчас не было опекуна. Впрочем, он был бы – скорее всего, Хорас Таттл, а он мне сильно не нравится.
– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя, Альфред. – Сэмюэл стал серьезен, как мало кто может. – Я никогда не брошу и не предам тебя, пусть даже придется схватиться со всей преисподней.
– Не говорите так, – рассмеялся я. – Мы это проходили.
