И я пошла обратно к зеркалу, держа в руке меч, как держат флаг. Встав перед Шолто, я выставила меч перед собой.
– Тебе знаком этот меч, мать? Кто-нибудь из тех, кто смотрит сейчас в это зеркало, знает этот меч?
Она нахмурилась, и я поспорить могла бы, что она не знает. Моя мать никогда не уделяла внимания магии Неблагих. Но с ней в шатре почти наверняка есть кто-то, кто знает.
В поле зрения вступил лорд Хью, и даже слегка поклонился, прежде чем вглядеться в зеркало повнимательней.
Он побледнел. Другого ответа можно было не просить – он знал.
– Абен-дул, – сказал он хрипло. – Значит, слуа и его украли.
Но он и сам не верил тому, что сказал.
Я протянула Шолто свободную руку. Он ее взял и встал рядом со мной. Едва наши татуировки соприкоснулись, как магия шевельнулась – словно сам воздух вздохнул. На глазах у Благих сплелась корона из трав, покрылась дымкой неярких цветов, травяное кольцо на пальце расцвело белым цветом. Мы стояли перед ними, коронованные самой страной.
– Вот царь слуа Шолто, самой землей фейри венчанный на царство. А я царица слуа Мередит, и я несу во чреве его дитя, его наследника.
Я опустила руку с Абен-дулом.
– Слушай меня, мать моя Бесаба, и все Благие сидхе, кто слышит мой голос. Возвращается древняя магия, и сама Богиня снова шествует среди нас. Вы можете либо идти в ее свете, либо остаться вне его. Выбор за вами. Но нужна сейчас только правда – хватит лжи, хватит иллюзий. Подумайте над этим хорошо, прежде чем решитесь возвращать меня к себе силой.
– Ты мне угрожаешь?! – спросила она. Типично ее манера – цепляться к мелочам. Впрочем, для нее это, возможно, не мелочь.
– Я говорю, что будет очень неосмотрительно заставлять меня применить для защиты всю силу, которую мне подарила Богиня. А я применю ее всю до последней капли, лишь бы не вернуться к Таранису. Я не стану опять его жертвой. Я не позволю себя насиловать даже королю Благого двора.
Лорд Хью немного отступил от зеркала.
– Мы слышали твои слова, принцесса Мередит.
– Царица Мередит, – поправила я.
Он чуть склонил голову:
– Царица Мередит.
– Тогда прекратите этот дурно задуманный и ненужный спасательный поход. Вернитесь в свой холм, к своему потерявшемуся в иллюзиях королю, и оставьте нас в покое.
– Его приказ был очень ясным, царица Мередит. Мы должны вернуться с тобой и чашей или не возвращаться вовсе.
– То есть в случае неудачи он вас отправит в изгнание?
– Он выразился не так прямо, но выбор у нас очень невелик.
– Или вы меня похищаете и доставляете к нему, или он вас выкидывает за дверь, – подытожила я.
Лорд Хью развел руками.
– Это грубее, чем выразился бы я, но увы, вполне точно, причем для всех вовлеченных.
Шевельнулась стенка шатра, и лорд Хью сказал:
– Прошу простить меня, царица Мередит, но мне принесли сообщение.
Он еще раз поклонился и оставил меня лицом к лицу с матерью.
Она сказала:
– Как идет тебе корона, Мередит! Я всегда знала, что она тебе будет к лицу.
Я бы много разного могла ей ответить. К примеру: «Если ты предполагала, что я взойду на трон, почему ты позволила Таранису избить меня в детстве чуть ли не до смерти?», или еще: «Если ты думала, что я когда-нибудь стану королевой, почему ты от меня отказалась и ни разу не пожелала повидать?». Но вслух я сказала:
– Я знала, что корона тебе понравится, мама.
Вернулся лорд Хью и поклонился ниже, чем раньше.
– Мне сообщили о приближении человеческой полиции и войск. Ты позвала на помощь людей?
– Это так.
– И теперь, если мы атакуем вас, Благой двор могут выдворить с нашей новой земли, при том что Неблагих и слуа никто не тронет, и последний островок волшебной страны достанется им?
Я ему мило улыбнулась.
– Именно так ты добьешься цели, к которой веками рвалась королева Андаис, и ни Неблагим, ни слуа для этого драться не придется, – подытожил он.
– Весь смысл в том, чтобы не драться, – сказала я.
Он поклонился еще раз, много ниже, чем раньше – по-настоящему поклонился, почти исчезнув из поля видимости. Выпрямился он с неприкрытым восторгом на лице.
– Богиня и страна, как мне представляется, не ошиблись в выборе новой царицы. Ты победила. Мы отступаем – ты нам дала оправдание, которое признает даже король Таранис. Он не рискнет изгнанием всего нашего двора с этих берегов.
– Очень рада, что король примет вас обратно и поймет, что любое иное ваше решение было бы крайне неудачным.
Он поклонился еще раз.
– Благодарю за разрешение нашей дилеммы, царица Мередит. Не знал, что ты столь умелый политик.
– У меня бывают светлые моменты, – сказала я.
Он улыбнулся, поклонился и сказал:
– В таком случае право спасать тебя мы уступаем людям.
– Нельзя бросать ее у слуа! – воскликнула моя мать, словно ужаснувшись такой судьбе ее дочери.
– Довольно, мама, – сказала я и погасила зеркало.
Она еще спорила с лордом Хью, будто свято верила в сказки Тараниса. Очевидно было, что лорд Хью не верил. Но с другой стороны, если я не пойду в супруги Таранису, Бесаба не станет матерью новой королевы Благого двора. Она больше выиграет, если Таранис говорит правду.
Шолто с улыбкой поцеловал мне руку.
– Отлично проделано, моя царица.
Я широко улыбнулась:
– Очень помогает в споре, когда тебя коронует сама страна, а из небытия то и дело всплывают древние реликвии.
– Нет, Мередит, – возразил Дойл. – Ты прекрасно сыграла. Твой отец мог бы тобой гордиться.
– Это точно, – сказал Мистраль.
И для меня, обладающей древним мечом, которым могли владеть только мой отец и я, для меня, осененной благословением самой страны фейри, фраза о том, что отец гордился бы мной, значила больше всего остального. Наверное, мы так и не перерастаем желание заслужить одобрение родителей. И поскольку моя мать никогда не будет мной довольна, мне оставался только отец. Только он всегда у меня и был. Он и Ба.
А теперь мои родители мертвы – мертвы оба. Женщина в зеркале – всего лишь та, чье тело меня исторгло. Быть матерью – значит гораздо больше. Я помолилась о том, чтобы стать хорошей матерью, и о том, чтобы мне помогли сберечь нас всех. Из ниоткуда пролился дождь из белых лепестков, падая на нас душистым снегом. Думаю, это был ответ. Богиня со мной – вряд ли может быть помощь больше. Как говорят христиане, если со мной Бог, то кто против меня? К несчастью, мой ответ был – почти все.
