– Вспомнил ночь, когда сгорела лавка. Сказал, что видел убегающего слугу лорда Баррингтона. Добавил, что ошибиться он не мог.
– Отлично. Но если его угрозами заставили замолчать, значит, он все-таки сомневается.
– Раньше он боялся говорить в открытую, но теперь хочет помочь Дэвису постоять за себя.
– Баррингтон заявит, что слово мясника не стоит и ломаного гроша. Нам нужны неопровержимые доказательства, Джайлс. Или чудо, сотворенное Хардингом. Надеюсь, скоро он вернется. А пока я хочу поговорить наедине с Аннабеллой Дэвис. Сдается мне, у нее найдется маленький, но важный кусочек этой мозаики.
Джайлс нахмурился.
– Скорее всего, она знает о преступлениях виконта, но молчит.
Глава 26
Хардинг прибыл в Филдинг тремя днями раньше. Ему понадобился целый день, чтобы добраться почтовым дилижансом из Уэверли до крошечного городка в Сомерсете.
Он прибыл, когда солнце уже садилось, озаряя склоны холмов над городком, высветило на них зеленые пятна лесов и темные – полей. Сам городок располагался в низине, в тени Осборн-Хауса, живописного елизаветинского особняка, резиденции графа Осборна.
Хардинг решительно вышел из дилижанса возле дома с чисто выбеленными стенами и выцветшей вывеской «Постоялый двор "Вздыбленный конь"».
Чистота мощенной булыжником улицы приятно порадовала Хардинга, но он помнил, что явился сюда не ради развлечения. Надо раздобыть сведения, и как можно скорее. Поскольку постоялый двор в городе был единственным, задача упрощалась. Хардинг уже давно уяснил, что хозяева постоялых дворов знают обо всем, что творится в округе.
Аккуратно оправив сюртук, Хардинг двинулся к двери постоялого двора. Он снял комнату на ночь и через низкую дверь вышел в уютный, хоть и прокуренный зал, где собирались фермеры и ремесленники. Как приличный постоялец, Хардинг мог бы перекусить в отдельной господской столовой, но предпочел общий зал, надеясь, что среди простолюдинов попадутся сплетники. Хозяин постоялого двора, мистер Тил, поставил перед гостем на грубо оструганный стол пинту эля.
– Если вам что понадобится, сэр, только скажите. – Мистер Тил оседлал скамью, закивал, теребя красный нос-картошку, и подмигнул Хардингу. – Только чего вам, джентльмену, сидеть здесь с мужичьем? Идите в столовую, я сам буду прислуживать вам. Там вам никто не помешает.
– Нет-нет, дружище, – отозвался секретарь. – Я надеялся побеседовать здесь с кем-нибудь и кое-что разузнать.
– Сэр, я родился и вырос здесь. Может, я чего подскажу?
Хардинг глотнул горьковатого теплого эля и довольно вздохнул.
– Вообще-то я ищу женщину, которая родом не из этих мест. Ее зовут Дезире.
В зале по-прежнему звучали болтовня и смех, слышался грохот игральных костей и требования принести еще эля, но Хардинг заметил только одно: как настороженно умолк мистер Тил, выслушав его. Хозяин постоялого двора потеребил оттопыренную нижнюю губу мозолистым большим пальцем, и задумчиво прищурился:
– Дезире, говорите? Давненько я не слышал этого имени. Зачем она вам?
Хардинг повертел перед собой кружку, подпер языком щеку изнутри.
– Уместный вопрос, мистер Тил. Я служу у одного поверенного… который как раз занят делом одного клиента – больше ничего не могу добавить. А Дезире живет поблизости? Сегодня я успею навестить ее?
Хозяин постоялого двора подозрительно поглядел на него и вдруг добродушно рассмеялся:
– Нет, сэр, вряд ли она вас примет. Уж извините за намек.
Хардинг с оскорбленным видом вскинул подбородок, но тут же вспомнил о сомнительной репутации Дезире и густо: покраснел.
– Я вовсе не собирался… я не хотел… послушайте, мне надо увидеть ее по делу.
Мистер Тил захохотал пуще прежнего, запрокинув голову:
– Полно вам, сэр! Все мы люди. А если хотите поговорить, так вам к лорду Осборну.
– К лорду Осборну? – Кажется, Джек говорил, что Дезире была любовницей дворянина. – Ясно. Это ее…
– Словом, вы меня поняли. – И хозяин постоялого двора опять расхохотался.
– Не уверен, что я готов беседовать с его светлостью…
– Он, конечно, граф, но такой учтивый джентльмен, что у него находится время для всех. Таких больше не сыскать. Утром первым делом ступайте в Осборн-Хаус, сэр, и скажите дворецкому, что вам к графу.
– Но у меня нет рекомендательных писем…
Мистер Тил заговорщицки подмигнул:
– А вы намекните про Дезире, и вас сразу примут. Ей-богу!
На следующий день Хардинг в наемном экипаже подъехал к особняку на склоне, холма. Всю дорогу он тревожился, не зная, примет ли его граф так неожиданно. Но попытаться все-таки стоило.
Вскоре лошади зацокали копытами по мощенной булыжником аллее, ведущей через ухоженный парк к елизаветинскому особняку. Еще до того, как возница остановился у каменной лестницы, двумя маршами ведущей к гигантской парадной двери, Хардинга прошиб пот. Какого дьявола он здесь делает? С какой стати решил лично представиться графу, да еще расспросить его о любовнице? Дурацкая затея. Но ради мисс Крэншоу он должен выдержать это испытание. Бог свидетель, девушка этого достойна – ласковая, обходительная, красивая… Она станет кому-то идеальной женой. Как ее милая тетушка. Хардинг остановился на второй ступеньке, подняв ногу и забыв поставить ее. Его осенило. Почему бы ему не жениться на миссис Брамбл? А Джеку – на Лайзе? Конечно, Джек в долгах, ему не на что содержать жену, но если бы он помирился с дедом. Господи, почему раньше ему это не приходило в голову? Хардинг надеялся, что мистер Фэрчайлд даст обет целибата и станет скромным сельским адвокатом, но, как выяснилось, напрасно. Лучший способ утолить плотские аппетиты мужчины – женитьба! Вот что настоятельно необходимо Джеку Фэрчайлду!
Исполнившись решимости, Хардинг взбежал по лестнице, перевел дыхание и постучал в дверь. Его впустили в холл два лакея в ливреях, навстречу гостю вышел мажордом – чинный, строгий с виду джентльмен, неудовольствие которого было ясно написано на худом лице со впалыми щеками.
– Чем могу служить, сэр? – снисходительно произнес мажордом, поджимая губы.
Хардинг смело улыбнулся и тут же смущенно одернул сюртук, который вдруг показался ему слишком коротким.
– Я хотел бы видеть его светлость… по личному делу.
– Понимаю. Будьте любезны оставить свою карточку, сэр. Сегодня граф не принимает.
– Да?.. – Хардинг прикусил губу и вдруг смело добавил: – Очень жаль. Видите ли, я насчет Дезире.
Губы мажордома по-прежнему были поджаты, брови нахмурены, но что-то в его облике неуловимо изменилось.
