Мы идем в нашу комнату и видим попугая, покрытого длинными золотыми нитями.
– Я умирающая особа, – говорит попутай.
Я замечаю на полу, в углу комнаты, белый бант, и понимаю, что попугай нашел косы Сары, растерзал их и запутался в ее волосах. Генриетта наклоняется над ним, дотрагивается до этих нитей и спрашивает:
– Что это такое?
Я не отвечаю, не отрывая взгляда от белого банта.
– Джереми! Как вы думаете, в чем это он?
Я поднимаю белый бант, нахожу коробку и начинаю тщательно обирать волосы с попугая и складывать в коробку.
Генриетта прикрывает глаза рукой, когда понимает, потом подходит к птице и начинает сильно ее бить. Она наносит удары по телу и по крыльям. Я боюсь, что она серьезно его поранит, поэтому оттаскиваю ее.
– Он дерьмо! – орет она на меня.
Попугай лежит на полу, не шевелясь. Он дрожит, клюв у него открыт, черный язык чуть движется вперед и назад, словно он тяжело дышит. Волосы Сары попали ему в рот. Я осторожно дотрагиваюсь до него. Он вздрагивает. Кажется, он не пострадал, просто в шоке.
– Вам не следует срывать на нем злость, как будто он виноват в ее смерти, – говорю я Генриетте. – Когда он увидел косы Сары, то, вероятно, подумал, что нашел ее.
В тот же день, позже, Генриетта говорит мне:
– Кто-то же виноват в ее смерти. Я не могу жить с мыслью, что женщина, которая убила мою дочь, живет в том же мире, что и я, и что я просто буду продолжать жить в одном с ней мире, не зная ее и не зная, что она за человек. Я буду чувствовать себя более удовлетворенной, если узнаю ее. Я хочу с ней встретиться.
– Не ввязывайтесь в это, – советую я. – Одно может потянуть за собой другое.
– Я знаю, о чем вы думаете, но, по-моему, вы неправы.
– Вы можете ее возненавидеть и захотите причинить ей вред.
– Я знала, что вы думаете именно об этом. И говоря «причинить вред» вы подразумеваете, что я даже могу ее убить.
– Это могло бы произойти.
– Мне так не кажется.
– Возможно, она не захочет с вами встретиться.
– Если бы родители девочки, которую вы переехали, сказали бы, что хотят с вами встретиться в общественном месте, вы бы могли отказаться?
Я размышляю с минуту.
– Большинство людей отказалось бы, потому что ничего удивительного, если бы единственным желанием, оставшимся у родителей, было бы убить человека, который переехал их дочь.
Генриетта решает в любом случае позвонить Джули Карсон – женщине в желтом автомобиле. Она настраивает свой магнитофон. И говорит, чтобы я слушал разговор по параллельному аппарату. Женщина подходит после четвертого звонка. Я удивлен, что сразу же узнал ее голос.
– Это Джули Карсон? – спрашивает Генриетта.
– Да.
– Я мать девочки, которую вы убили.
(Выражаться напрямую, почему бы и нет.)
– О! – произносит женщина.
– Я очень много о вас думаю, и было бы весьма полезно для моей скорби, если бы я могла с вами встретиться. Просто поболтать и немного узнать вас.
(Полезно для моей скорби?)
Долгое молчание.
– Я не знаю, что сказать.
– Пожалуйста, скажите «да». Это помогло бы мне в горе.
(Это помогло бы мне в горе.)
– Не думаю, что смогу с вами встретиться, – говорит женщина. – Мне бы хотелось помочь вам чем угодно, но я не могу встретиться с вами лично. Уверена, что вы понимаете.
– Почему? Вы имеете в виду – по соображениям безопасности?
– Да.
– Вы думаете, я бы вас убила?
(Говорить напрямик, почему бы и нет.)
– Я не знаю.
– Ваш адрес есть в телефонной книге. Если я захочу, то могу просто подождать вас на улице, возле вашего дома. Так что какая разница?
(Вот так, подключить все свое обаяние.)
– Именно так вы и поступите?
Генриетта медлит с минуту перед тем, как ответить.
– Нет. Просто я вам показываю, что не имеет смысла избегать личной встречи со мной.
(Такая уязвимость наверняка сработает.)
– Мне бы действительно не хотелось. Кроме того, я болею с тех пор, как произошел несчастный случай. Не могу выйти из дому. Пожалуйста, попытайтесь понять.
– Может быть, я бы могла навестить вас дома, так что вам не пришлось бы выходить?
(Ну тут уж ей не отвертеться.)
– Нет.
– Вы не очень-то стремитесь исправить зло, которое причинили.
– Это был несчастный случай.
– Я это очень хорошо знаю. Но, судя по всему, вы ничуть не заинтересованы в том, чтобы помочь мне почувствовать себя лучше. По логике вещей, вам бы надо опасаться меня рассердить, потому что тогда вам могла бы грозить опасность.
– Именно так обстоят дела?
– Я действительно опечалена и сердита, но вам не грозит опасность.
– Пожалуйста, поймите меня.
– Я не хочу, – говорит Генриетта.
– Но вы же понимаете, не так ли?
– Нет. Я не хочу понимать.
Женщина умолкает.
– Вы в конце концов отвезли свою собаку к ветеринару, чтобы ее убили? – спрашивает Генриетта. Я рассказал ей об этом.
– Да, чтобы ее усыпили.
– Я удивлена. Мне казалось, что вы бы могли передумать.
– Она мучалась.
– Вы сделали это в тот самый день?
– Нет, конечно, нет.
– Когда?
– На следующий день. Это сделали за меня.
– Кто?
– Друг.
– Мужчина?
– Да.
– Ваш любовник?
Немного поколебавшись, женщина в конце концов отвечает:
– Нет, просто друг.
– Сколько вам лет?
– Тридцать восемь.
– Вы старше меня. Мне тридцать. Что мне действительно хочется узнать, так это есть ли у вас дети. Но я не стану об этом спрашивать, потому что если у вас действительно есть дети, вы скажете, что их нет. У вас есть дети?
– Нет.
– Возможно, у меня когда-нибудь возникнет необходимость снова с вами побеседовать. Я также могу прийти и увидеть вас, подождав у дома. Но я не причиню вам зла. Я бы очень удивилась, если бы причинила вам зло. До свидания.
Генриетта ждет, чтобы женщина попрощалась, но этого не происходит. Женщина молча вешает трубку.
