– Ну, и как ты думаешь их продавать? На какой-нибудь полунедоразвитой планетишке, в вонючей профекаленной подворотне, воровато озираясь… За гроши…
– Да хоть за гроши, – мрачно сказал Матвей. – Должен же я хоть что-то получить со всего этого кретинизма!
– А вся компьютерная требуха где? – Клаус бросил ноут на койку и опять вдавился спиною в угол.
– Пошли своих холуёв наружу, – предложил Молчанов. – Авось найдут…
– А жесткая память – или что в этом ноуте вместо неё? Эллипсета?
– Там же, где прочее. На бескрайних девственных просторах.
– Значит, хоть за гроши, говоришь, – казалось, теперь афганонемец еле выбарахтывается из дремоты. – Вот застукают тебя с поличным при нарушении безоговорочной монополии – будет тебе «получить». И не «хоть что-то», а полные штаны удовольствия… О, кстати, про штаны. И про то, на что их надевают. Ты, помнится, предлагал пощупать твою шишку? Так я передумал. Я готов. Подставляй.
Матвей вздрогнул и подобрался, словно бы намереваясь вскочить.
– Ну, чего ты? – Клаусова сонливость враз куда-то пропала. – Когда на корабле ни единого человеческого медика, обязанности врача возлагаются на капитана. Давай, показывай. Может, у тебя там перелом. Гангрена. И только срочный осмотр может спасти от ампутации. Ну?!
Молчанов словно окаменел, только зрачки его метались этакими переполошенными тараканами в щелях прижмуренных век. Агент страховой компании пожал плечами, загнул к губам край комбинезонного ворота и буркнул: «Зайди». И только через миг, когда уже распахнулся люк и в каюту принялась вдавливаться громадина Крэнга, до Матвея дошло: у проклятого азиатского немца в воротнике микрофон. Ах вы, с-суки…
Не помогли ни отчаянное трепыханье, ни матерные апелляции к Крэнговой совести – кой прок апелировать к тому, чего нет, не было и не будет?! Душевный старинный друг скрутил экс-великого хакера, как беспорточного сопляка… собственно, это «как» почти мгновенно стало относиться единственно лишь к слову «сопляк».
Безуспешно пытаясь отлягаться если не от Дика, то хоть от оказавшегося исключительно цепким афганонемца, Молчанов злобно хрипел:
– Скоты поганые… Поубиваю потом обоих… А ты, Ди… Дикки… Рыдал, в ногах валялся… Там, на Эд… Ой, да вы что, совсем охрене… Больно же! На Эдеме… «Спаси, помоги…» А как безопасной деньгой запахло – переметнулся?.. Г-гадина… Шакал пархат… тый… Пусти, говорю!!!
А Дикки-бой гудел виновато на глобале:
– Ну, не дёргайся. Ну, всё уже, всё. Я же только с тем условием, что тебя отпустят. А то б ни за что с ними не… Ты подумай, сколько народу здесь уже разнюхало, кто ты! Придут макрохардовцы – а если тоже узнают? Они ж тебя сразу… того… А Клаус обещал тебя сразу… этого… отправить. Дня через три будет борт на Альбу, лифт сядет прямо здесь… Да всё, всё уже, говорю!
Почувствовав, что его отпустили, Матвей резко выпрямился, с видимым наслаждением врезав головой по челюсти старому другу Дикки – тот лишь крякнуть осмелился.
А Клаус уже сидел в своём углу и победительно скалил зубы:
– Травма у тебя на заднице действительно есть. Только это не шишка, а синяк. Внушительный синяк, спорить не буду. А шишка – вот! – На раскрытой ладони афганонемца блеснула матовой серостью дряхленькая-заеложенная комп-эллипсета. – Это было приклеено рядом с синяком. Составом для починки комбинезонов. Конечно, прилепил эту штучку туда не ты – ты, конечно, вообще не знал, что у тебя что-то кем-то сзади прилеплено. Да?
– Твари, – сказал Молчанов, натягивая подштанники. – Хоть бы ж подумали, как вся эта сцена выглядит на следилках. Похотливые извращенцы насилуют честного безобидного бухгалтера. А я-то вас всех, ублюдков, давеча спас… Век себе не прощу!
Он отпихнул Крэнга локтем и осторожно, с третьей или четвёртой попытки уселся на койку, шипя и взойкивая. Крэнгу осталось в каюте места только на вертикальное торчание возле люка.
– Слушай, а как ты собирался её вывезти? – спросил Клаус, рассматривая свою добычу. – Неужели надеялся, что выпустят без досмотра?
– Я знаю тысяча один способ пронести эллипсету через любой досмотр, – злобно прошипел Матвей.
– Тысяча один – это хорошо, – отозвался капитан «Каракала». – Только для любого из них нужна существенная деталь – наличие проносимого. А этого-то у тебя больше и нет. Ну, ладно, – он сунул эллипсету в нагрудный карман. – Интересно бы узнать, для чего ты её попёр: ради рэйнджер-программ, или всё-таки успел что-то вынюхать на прогулке?
Клаус выжидательно примолк, но экс-великий хакер в ответ лишь жутко оскалился.
Афганонемец дёрнул плечами:
– Вы имеете право хранить молчание. Ничего, на досуге сам посмотрю, какие ты секреты собирался отсюда…
– Посмотри-посмотри, – закивал Молчанов, вроде как успокаиваясь. – Много ты там навысматриваешь. С кем связался, дурень?!
– Ничего. Не такой я в комп-делах дурень, как тебе хочется. А о Лафорже, кажется, даже ты сам отзывался весьма похвально. Уж как-нибудь разберём твои хитрости.
Матвей оскалился ещё жутче прежнего.
Кадыр-оглы перевёл дух и вдруг круто изменил тон:
– Честное слово, мы очень тебе благодарны за то, что ты для нас сделал тогда, на подлёте. Но ты же спасал нас не ради нас – ради себя… точнее, вместе с собой. Скажешь, нет?
Он немного помолчал, ожидая, не скажет ли Матвей «нет». Матвей сказал, но совсем другое.
– Я вот всё думаю, – сказал Матвей, – чего ты подсунул мне вместо ноута этакую посконную старину?
Клаус ухмыльнулся:
– Я ведь уже догадывался, кто ты есть. И, честно говоря, просто побоялся давать тебе в руки путный неконтролируемый комп. Бухгалтерский-то под контролем бортовой сети, а…
– А зачем ты мне вообще его дал? – перебил Молчанов.
– Зачем? Да были кой-какие надежды. И, кажется, они сбылись, – агент страхового монстра нежно погладил себя по нагрудному карману. – Ну, гут. Прости за неприятную операцию, но мы действительно вынуждены соблюдать лояльность этим убл… то есть бл… то есть союзникам. По крайней мере, пока наш статус первопоселенцев не закрепится официально. А тебе в угодиях Мак-ро-хар-да, – (слово это у Клауса выговорилось-таки, но с заметным трудом), – действительно опасно. Завтра мы тебя отошлём.
– Та-ак… – Матвеева злость, похоже, выдохлась, переплавилась в усталую горечь. – Значит, все при чём-то. Ты – при сбывшихся мечтах, этот вот (тычок пальцем в направлении Крэнговского живота) при исполнении высокооплачиваемых обязанностей… И оба вы, и даже Новоэдемские телята – при монопольном статусе… Один я в абсолютном дерьме. Всей прибыли – синяк на заднице. Эх-хе, застрелиться бы, так и то не из чего…
– Ну, ты это… – прогудел Крэнг страдающе. – На Альбе знаешь какие возможности для хакера? Они же там все хлопы!
– А вот с хакерством ты бы завязывал, – рассудительно посоветовал Клаус. – Опасно. Рано или поздно всё равно доиграешься. Ты же какой поэт! Вот бы и…
