— О-о, какая ты красивая, — проворковалаДжейни. — Ты хочешь посмотреть наши платья? Тетя Элены только что ихзакончила.
— Входите. Ох, какая красота! Не снимайте их, пока Джекне полюбуется вами. — Тринити принялась разглядывать нарядные платьицадевочек, по фасону похожие на ее собственное, только сшитые из голубой ткани иукрашенные разноцветными ленточками. — Если это не согреет его сердце, тоя уж и не знаю, что сказать.
— У Джека холодное сердце? — спросила Джейни.
— Разумеется, нет. Это просто такое выражение. Оноозначает, что вы обе просто неотразимы.
— А ты очень красивая, — повторила Мэри словасестры. — Ты не волнуйся. Джек сказал, что он не…
— Молчи! — перебила ее Джейни. — Это секрет.
— Это не секретная часть, — возразила Мэри ипродолжала как ни в чем не бывало:
— Он сказал, что дрался, принимал неверные решения икричал на нас только потому, что не поладил с сиротским приютом.
— Думаю, это правда, — сказала Тринити, помолчала,потом слегка подстрекнула девочек:
— В чем же тут секрет?
— Джек сказал мне первой, — возбужденно сверкаязелеными глазами, заявила Джейни. — Даже до того, как поговорил с Ники.
— Ш-ш! — Мэри толкнула сестру локтем. —Хватит!
— Это имеет отношение к Ники? — спросилазаинтригованная Тринити. — Что-нибудь, связанное с его отцом?
Джейни пошаркала ногой по полу и пробормотала:
— Не с его прежним отцом.
— Джейн! — прикрикнула Мэри на сестру и схватилаТринити за руку. — Не говори Джеку, а то он будет сердитый на свадьбе.
— С его прежним отцом? — Тринити попыталась что-тосообразить, потом выдохнула:
— Значит, Джек усыновил Ники, ты это хотела сказать?
Джейни побледнела.
— Я этого не говорила.
— Но имела в виду? — Тринити опустилась на одноколено и обняла расстроенную девочку. — Не бойся, я никому не скажу.
— Это мой первый секрет, а я его не сохранила.
— Ты поступила хорошо. Не волнуйся. Завтра день моейсвадьбы, и я хочу, чтобы все были веселыми и счастливыми. — Она еще разобняла Джейни, потом встала и обняла ее старшую сестру. — Послезавтра уменя будут две замечательные золовки. Скажите, а Луиза тоже приготовила себенарядное платье?
— Она плачет, — ответила Джейни, — потому чтоДжек не позволил пригласить того мальчика, ой, я хотела сказать Рэнди, насвадьбу.
— Она говорит, это все равно как Ромео иДжульетта, — добавила Мэри. — Романтично и трагично, так она говорит.
— Она едва знает Рэнди, — вздохнулаТринити. — И вряд ли его полюбит. Она просто увлеклась.
— Она знает его столько же, сколько ты знаешьДжека, — напомнила Мэри и тотчас побледнела, смущенная своими неловкимисловами. — Я вовсе не хочу сказать, что ты не любишь Джека. Я просто имелав виду…
— Не смущайся, я знаю, что ты имела в виду. Завтра насвадьбе Луиза увидит много красивых вакеро, будет с ними танцевать ирадоваться, что у нее красивое платье.
Но для меня существует только один красивый вакеро во всеммире.
— Кто? — затаив дыхание, спросила Джейни.
Мэри засмеялась:
— Тринити говорит о Джеке, глупая ты гусыня! Ты правдатак к нему относишься? — обратилась она к Тринити.
— Я тоже открою тебе секрет. Я впервые увидела Джекатаким — красивый ковбой несся на своем коне по дороге, спеша спасти мое ранчо.Так я и отношусь к нему с той самой минуты.
— Это так романтично. — Мэри обхватила себя рукамиза плечи. — Я так рада, что ты его любишь. Эрика думала, что любит, но нелюбила. А ты говоришь так уверенно.
Тринити почувствовала, как улетучилась вся красота минутыпри упоминании об Эрике. Хуже того, она вдруг осознала, что это будетповторяться снова и снова во время ее брака, омрачая своей тенью самыесчастливые моменты, и приведет к печальному концу.
Она обняла девочек за плечи:
— Поцелуйте меня на сон грядущий и пойдите снимите вашизамечательные платья, чтобы завтра они выглядели свежими.
Девочки весело убежали, а Тринити закрыла дверь ипереоделась в скромное платьице; она знала, что ей сейчас необходимо сделать —не откладывая — для себя и для Джека.
* * *
— Джек!
Тринити с минуту постояла в дверях, не решаясь войти, ноедва Джек обратил к ней покрасневшие от усталости и напряжения глаза, онапоспешила подойти к нему.
— Посмотри на себя! Ты совершенно замучил себя этойвозней с бумагами. — Она взяла его лицо в свои ладони и проговорила снаигранной обидой:
— Разве ты забыл, что завтра женишься?
— Ты в таком хорошем настроении, — пробормоталон. — Я думал…
— Да?
— Ты говорила, что я не в состоянии представить,насколько пугает первая брачная ночь невинную девушку.
— Я и напугана, — признала Тринити, — но недо ужаса. По-моему, ты ее боишься больше, чем я, Джек негромко рассмеялся:
— Странный выбор слов. Я сожалею о необходимостинавязывать себя тебе, но я не боюсь.
— Необходимость навязывать себя? — Тринити совздохом опустилась в кресло. — Это лишь кажется необходимостью, потому чтоя отказалась обсуждать другие твои варианты. Я готова обсудить их сейчас.
— Прошу прощения?
Тринити улыбнулась ему самой обезоруживающей улыбкой:
— Обсудить другие возможности. Ты предлагал продатьКрауну часть моей земли, достаточную, чтобы на полученные деньги выкупитьзакладную. Я готова сделать это сейчас в обмен на его отказ от подписи подсоглашением с приютом в нашу пользу.
Джек опустил глаза.
— Я удивлен. И меня впечатляет твоя деловая хватка.
— У меня был хороший учитель.
— Неужели? — Он поднял на нее взгляд. —Перспектива первой брачной ночи хуже, чем мысль о продаже участка землиКрауну? — Прежде чем Тринити могла ответить, он встал, наклонился к ней исхватил за плечи. — Неужели ты думаешь, что я в эти последние дни нетерзал свои несчастные мозги в поисках решения этой проблемы? Суть в том, чтопредложение Крауна купить часть твоей земли — ловушка. Способ лишить тебя частичногоправа на собственность, с тем чтобы в дальнейшем воспользоваться возможностьюоттягать все.
