и провела по краю пальцем. Послышался тихий мелодичный звук, я подняла бокал и посмотрела сквозь него. Комната выглядела залитой волшебным рубиновым светом. Я ждала, но ничего не случилось, я не перенеслась в сознание этого человека. По-прежнему он сидел напротив, и я не знала, какой он меня видит. И ни одной мысли я прочитать не смогла.
Это было совсем не так, как с Витькой. У того в голове просто не было никаких мыслей. Ничего не было.
Но тут… тут был не то чтобы непроницаемый заслон, просто я поняла, что бокал на этого человека совсем не действует. Он смотрел на меня и улыбался.
– Виталия, – сказал он, когда я оставила свои попытки, – бокал не игрушка. А вы используете его исключительно для интереса. Или для любопытства.
– А что, что это такое? – спросила я.
– Это очень старая история, – сказал он, – по преданию, бокал принадлежал кардиналу Ришелье, знаете о таком?
– Уж как-нибудь, – обиделась я, – «Три мушкетера» читала в детстве, как все.
– Ну да, ну да… – он снова печально улыбнулся. – Так вот, на самом деле этот бокал гораздо древнее, но… думаю, что вам это будет неинтересно.
– Говорите, что бабушка про бокал забыла? – заговорила я. – А вот это вы видели?
И я показала ему бабушкино письмо, которое нашла в ящике старого серванта и принесла сюда.
– Вот видите, тут ясно сказано, что она оставляет своим внучкам квартиру и все, что в ней есть. Значит, и бокал тоже.
– Это ничего не значит, – сказал он, потом прочитал французскую фразу:
«Celui qui possède l’information possède le monde». Затем он перевел ее: «Тот, кто владеет информацией, владеет миром!» Ну да, эту фразу приписывают кардиналу Ришелье, незаурядный был человек, что и говорить. Он-то умел использовать этот бокал с толком.
– Послушайте, Виталия, зачем он вам? Читать мысли окружающих людей? Но вы и сами уже убедились, что в них нет ничего интересного, то есть для этого вовсе не нужен бокал, а только внимание и интуиция. Вот справились же вы с собакой без всякого бокала! Очень скоро вы наиграетесь, и вам станет скучно. Вот только представьте: приглашает вас молодой человек куда-то, а вы уже все про него знаете, и, главное, знаете, что он о вас думает. Хорошо думает или плохо, вам все равно уже неинтересно.
– Да нет у меня никакого молодого человека, ни плохого, ни хорошего!..
– Будет. Обязательно будет. Очень скоро у вас будет все: новая интересная работа, новые друзья, новая квартира. Вы станете другим человеком.
– Откуда вы знаете? – В глубине души я понимала, что он прав и бокал нужно отдать.
– Да уж знаю… – Он снова протянул руку, и я сама отдала ему бокал. – А теперь позвольте откланяться! – сказал он.
В коридоре встретилась нам Аида, он церемонно поблагодарил ее за чай.
Она подала ему трость с бронзовой ручкой в виде птицы, и, когда он повернулся к двери, чтобы уйти, дверь распахнулась, и на пороге появился Витька.
– Эт-та чево? – спросил он в своей обычной манере.
– Витя, поздоровайся хоть с человеком, – укоризненно сказала ему Аида.
– Здравствуйте! – Гость схватил Витьку за руку. – Очень приятно познакомиться!
Витька пытался отдернуть руку, но гость не отпускал, держал крепко, даром, что старик. Он потряс Витькину руку, внимательно заглянул ему в глаза и ушел.
– Что это было? – Витька потер руку и удивленно посмотрел на нас с Аидой.
И тут мы увидели, что из его глаз исчезла серая беспросветная муть, которая была там всегда, когда он находился в спокойном состоянии. Когда он бузил, то в глаза его смотреть было страшно, у нас не возникало такого желания.
Теперь же глаза были обычные, осмысленные, как у нормального человека. Он удивленно оглядел прихожую и нахмурился при виде сломанной вешалки.
– Ой, это ведь я сломал… я сейчас починю…
– Витя, ты, может, все же поешь сначала? – спросила сердобольная Аида.
– Спасибо, милая, спасибо за заботу, – донеслось из его комнаты.
Мы с Аидой уставились друг на дружку в полном изумлении, поскольку никогда не слышали от Витьки таких слов.
Да, похоже, теперь и правда у нас всех начнется новая жизнь…
