и взяв в руки армию, блестяще выполнил поставленную задачу, освободив в первый же день Воронеж. Ещё более блистательным результатом оперативного руководства со стороны молодого командарма явились боевые действия его армии при взятии Курска: город был взят в течение суток».
Когда Черняховскому поручили возглавить 3-й Белорусский фронт, он справился с этой сложнейшей полководческой работой. «В бою Черняховский находился на наиболее ответственных участках, внимательно следя за действиями своих войск и противником. Он чутко прислушивался к мнению подчиненных. Смело использовал всё новое и полезное в обучении войск и организации боя. Солдаты, офицеры и генералы любили своего командующего, прежде всего за человечность и заботу о них, за отвагу и бесстрашие, за твёрдость и настойчивость при проведении в жизнь решений, за прямоту и простоту в обращении, за гуманность и выдержку, за требовательность к себе и к подчиненным. Да, он был строг и требователен. Но никогда не позволял себе унижать достоинство человека».
20 февраля Александр Михайлович Василевский прибыл в Восточную Пруссию в штаб 3-го Белорусского фронта и вступил в командование, передав руководство Генеральным штабом своему заместителю А. И. Антонову.
Обстановка под Кёнигсбергом была сложной. Пополнив оперативную группу «Земланд» войсками, переброшенными по морю из Курляндии, гитлеровцы нанесли два внезапных встречных удара. После трехдневных боёв им удалось оттеснить войска фронта и создать коридор, соединивший кёнигсбергскую группировку с земландской.
Советские войска несли потери. Но во второй половине марта, в условиях весенней распутицы, сумели расчленить и разгромить гитлеровцев, занимавших хейльсбергский укрепленный район. Было уничтожено девяносто и взято в плен сорок тысяч немецких солдат и офицеров, захвачено шестьсот танков, сто двадцать самолетов.
Предстоял штурм Кёнигсберга. Гитлер называл его «абсолютно неприступным бастионом германского духа». Его гарнизон составляли 4 пехотные дивизии и отряды фольксштурмовцев (всего сто тридцать тысяч солдат).
Перед началом штурма наша артиллерия и авиация в течение четырех дней крушили долговременные оборонительные сооружения крепости.
6 апреля после артиллерийской подготовки начался штурм. Пехота и танки под прикрытием огневого вала атаковали противника. Во второй половине дня во всю силу начала действовать авиация. Враг упорно сопротивлялся, перебрасывая к Кёнигсбергу с Земландского полуострова резервные пехотные и противотанковые части. Однако уже в течение первого дня боев наши войска, продвинувшись на 3 километра, блокировали несколько фортов.
«С утра 7 апреля, – пишет Василевский, – развернулись жаркие бои в пригородах и в самом Кёнигсберге. Отчаявшийся враг предпринимал яростные контратаки, бросая в бой наскоро сколоченные отряды фольксштурма. Гитлеровцы проводили спешную перегруппировку сил и вводили в бой последние резервы, перебрасывая их с участка на участок. Но все попытки остановить штурмующих терпели неудачи. Второй день борьбы за город был решающим. Мы продвинулись еще на 3–4 км, овладели тремя мощными фортами и заняли 130 кварталов».
8 апреля, стремясь избежать бесцельных жертв, оборонявшимся было предложено сложить оружие. Однако фашисты решили сопротивляться. «С утра 9 апреля бои разгорелись с новой силой. 5000 наших орудий и минометов, 1500 самолетов обрушили сокрушительный удар по крепости. Гитлеровцы начали сдаваться в плен целыми подразделениями. К исходу четвёртых суток непрерывных боёв Кёнигсберг пал».
«Бастион германского духа» был развеян за три дня!
10 апреля столица салютовала доблести, отваге и мастерству героев штурма Кёнигсберга артиллерийскими залпами.
Решением Потсдамской конференции Кёнигсберг и прилегающие к нему земли были переданы Советскому Союзу. 25 февраля 1947 года Контрольный совет в Германии, учрежденный державами-победительницами как орган верховной власти в этой стране, единогласно от имени США, Англии, Франции и СССР принял закон о ликвидации Прусского государства.
На Тегеранской конференции руководителей трёх союзных держав Сталин сказал, что «русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны были бы незамерзающие порты Кёнигсберг и Мемель (ныне Клайпеда, доставшаяся Литве после распада СССР. – В. А.) и соответствующая часть территории Восточной Пруссии. Тем более что исторически – это исконно славянские земли».
Это близко исторической правде. Неман в древности называли «Русне». А люди, жившие по берегам, назывались «порусами» или «прусами».
Генерал А. В. Горбатов вспоминал, как из лесов выходили женщины, угнанные на работы из Ленинградской, Псковской, Новгородской, Минской, Смоленской областей, из Белоруссии и с Украины. «Я не могу описать их радости при встрече с нашими войсками. Они мечтали об одном: скорее возвратиться в родные края, хотя эти местности дочиста были ограблены и сожжены гитлеровцами».
Александр Васильевич вспомнив уроки бережливости, полученные от командира Черниговского гусарского полка в 1914 году, издал приказ о сборе и сохранении брошенного немцами скота и имущества. «К 1 марта нами было уже собрано 29 240 голов крупного рогатого скота. Недоенных коров, мычавших от боли, доили солдаты. Им помогали освобожденные из неволи советские женщины…
А что делалось на берегу залива! Площадь в несколько километров вся была завалена машинами и повозками, груженными военным имуществом, продовольствием, предметами гражданского обихода. Меж машин и повозок лежали трупы немецких солдат. У коновязей лежали тысячи лошадей, убитых гитлеровцами при отступлении».
На берегу стояли укрытия из ящиков с консервами и мешков кофе, которые были уложены на брустверах траншей.
«Я позвонил маршалу Василевскому, рассказал ему обо всём. Добавил:
– Чтобы поверить, нужно увидеть своими глазами.
Часа через три Александр Михайлович прибыл к нам, поздравил войска с окончательной победой на этом фронте.
– А это, – он обвел рукой кругом, – надо увековечить для потомков.
Политотдел заснял картину разгрома гитлеровцев на кинопленку, переданную затем в Музей Советской Армии. Уезжая к Кенигсбергу, Василевский сказал:
– Теперь отдыхайте. Отдых вы честно заслужили.
А из толпы солдаты ему кричали:
– На Берлин!
– На Берлин!»
Русские пришли в Германию
Путь на Берлин нашим войскам преграждали две мощные оборонительные линии: на Одере и на Зееловских высотах.
Стремительность и смелость наших воинов помогли сравнительно быстро преодолеть одерский рубеж. Главные силы 1-го Белорусского фронта, сломив сопротивление на мезерицком укрепленном рубеже, вышли к реке и захватили плацдарм на западном берегу в районе Кюстрина (Костшин).
Появление советских войск в 70 километрах от Берлина было полной неожиданностью для германского командования. Но оно сумело быстро организовать контрнаступление. «Противник, несмотря на большие потери, упорно лез вперёд, – пишет
