метнулась вглубь зала. Быстро забрасывая в пакет толстую косметичку, потрепанный томик дамского романа, комплект нижнего белья и умывальные принадлежности, она то и дело недоверчиво посматривала на Веру, словно боясь, что хозяйка передумает отпускать ее и вновь исчезнет за входной дверью, чтобы появиться на пороге поздним вечером. Вера с улыбкой наблюдала за няниной суетой и теребила нежный затылок Степашки, который крепко обнимал ее, уткнувшись лицом в живот.
— Маме привет передавай, — весело сказала Вера нерешительно замершей на пороге Наташе. — Пусть выздоравливает поскорее. Весной болеть нельзя. Короткая она очень, быстротечная.
— Хорошо, я передам, — удивленно протянула няня и спиной попятилась к двери. — Так я пошла?
— Иди, пока я не передумала.
— До свидания, — выскакивая в коридор, крикнула напоследок Наташа и с видимым облегчением захлопнула входную дверь.
— Бедная Наташа, — глубокомысленно заявил мальчик за Вериной спиной.
— Почему же бедная? — повернулась она к Степашке.
— Потому что она видит свою маму еще реже, чем я, — тяжело вздохнул малыш. — Я ее понимаю.
— Солнышко ты мое, — Вера присела на корточки и прижала хрупкое тельце мальчика к себе. — Какой ты у меня взрослый стал. Все видишь, все понимаешь. Просто твоя мама хочет, чтобы ты ни в чем не нуждался. Чтобы мог купить любую понравившуюся игрушку и носил только хорошие дорогие вещи. И для этого ей приходится очень много работать.
— Мне не нужно дорогих вещей, — покачал головой мальчик. — Мне нужна мама.
— Как же я люблю тебя, Степашечка мой, — закопалась носом в его мягкие волосы Вера. — И хочу тебе кое-что предложить.
— Что? — отпрянул от Веры мальчик и посмотрел ей в глаза. — Ты пойдешь по делам, а я смогу поиграть в компьютер?
— Я не оставлю тебя одного, — пообещала Вера. — Мы пойдем вместе. Точнее, поедем. В деревню, к Василисе Юрьевне. Помнишь ее? Мы ездили к ней три года назад. Тебе там понравилось.
— К Василисе Юрьевне? — недоверие отчетливо читалось в глазах мальчика. — У которой большая горячая баня?
— Точно! — обрадовалась Вера. — Тебе еще не нравилось париться, и все время, пока я тебя мыла, ты сидел на полу, потому что там было прохладнее.
— Помню, — насупился мальчик. — Только в баню я не хочу.
— Значит, будем мыться в уличном душе, — подмигнула ему Вера. — Нынешний май позволяет. Степашечка, ты что, не рад?
— Если без бани, то рад, — напряжение, наконец, исчезло из глаз мальчика и в них вновь заиграл лукавый огонек радости. — Я возьму с собой Иваныча и новый танк. И еще чего-нибудь. У Василисы Юрьевны совсем нет игрушек.
— Бери все, что хочешь, — разрешила Вера и тоже пошла собирать вещи.
Глава 26
На выезде из города скопилась бесконечная череда машин. И Вера добралась до родной деревни только к ночи. Единственный фонарь, тусклым светом освещавший узкую улочку, покачивался от сильных порывов ветра, выхватывая из кромешной темноты то осевшие, дряхлые домики, то мрачные силуэты древних деревьев. Казалось, деревня полностью вымерла. Не было слышно даже лая сторожевых собак. Хорошо, что Степашка крепко спал на заднем сиденье и не чувствовал могильного духа, царившего здесь.
Вера успела пожалеть, что приняла спонтанное решение наведаться в деревню, когда увидела уютные голубые блики в окнах некогда родного дома. Тревога тут же разжала цепкие лапки, выпустив на волю сжатое в крошечный комок сердце. Обрадовавшись неожиданно приобретенной свободе, сердце тут же зашлось в бешеном неудержимом ритме, подпрыгнуло к горлу и гулко ухнуло вниз живота.
— Сынок, просыпайся, — тихо сказала она и затормозила возле родной калитки.
Голубые блики тут же пропали, и небольшой домик мигом засосала кромешная тьма.
— Мама, где мы? — испуганно прошептал сзади Степашка.
— В деревне, малыш, — попыталась успокоить мальчика Вера. — Здесь нет искусственного освещения. Единственный фонарь на центральной улице. К тому же, сегодня было пасмурно. Лунный свет не может пробиться сквозь плотные облака. Поэтому здесь так темно.
— Мне страшно, — захныкал мальчик. — Я не буду выходить из машины. Буду ночевать здесь. А лучше поехали назад. Хочу домой, к няне.
— Степа — ты же настоящий пират, — развернулась к мальчику Вера. — А им страх несвойственен. Подумаешь — темнота! Нашел чего бояться! Поверь своему более зрелому и опытному товарищу — эта дама не кусается. Единственное, что она может сделать — немного пощекотать нервы. Но это вполне терпимо. Так ведь, мой верный друг?
— Так, капитан Кук, — в последний раз всхлипнул мальчик и затих.
— Тогда вперед, — скомандовала Вера и распахнула дверь автомобиля. — Сразимся с этой вредной дамой. Продемонстрируем ей свое бесстрашие.
Степашка выбрался наружу вслед за Верой и со всей силой вцепился ручонками в ее правое запястье. Тесно прижимаясь друг к другу, они подошли к калитке. Тревожный лай разорвал мертвую тишину. Мальчик испуганно вскрикнул и снова заплакал.
— Дружок, — удивленно протянула Вера. — Дружочек мой, так ты живой?
Грозный лай перешел в радостное повизгивание. Совсем близко скрипнула дверь, и родной голос поинтересовался:
— Веруня, ты что ли?
— Я, Василиса Юрьевна, — дрожащим голосом отозвалась Вера. — Решили вот, проведать вас. Соскучилась я очень.
— А я-то как соскучилась, — светлая фигурка отчетливо вырисовалась на темном покрывале ночи и распахнула перед гостями калитку. — Заходите поскорее, гости дорогие!
Только Вера распахнула объятия, чтобы заключить в них сухонькую фигурку Василисы Юрьевны, как на ее плечи легли тяжелые мохнатые лапы. Вера чудом удержала равновесие и не завалилась на спину. Шершавый язык царапнул ее нежную щеку, обдав желудочным запахом.
— Вот дурень, — усмехнулась Василиса Юрьевна. — Никак не могу воспитать из него настоящего охранника. Полает немного для приличия, а потом обниматься ко всем лезет. Любвеобильный очень. Здоровый кобель, а глупый.
— Московская, — довольно заметила Вера и потрепала собаку за ухом. В ответ пес радостно замахал хвостом и лизнул ее в другую щеку.
— Хватит, Дружок, иди ко мне, — скомандовала Василиса Юрьевна. — Ко мне, сказала!
Собака грустно, совсем по-человечески вздохнула и, наконец, опустила мохнатые лапы на землю. Вера нежно обняла Василису Юрьевну. От нее пахло свежевскопанной землей, молодой листвой и чем-то печеным — все эти ароматы, смешавшись в единое амбре, прокатились по Вериному горлу, опустились в желудок, приятно защекотали в правом боку и засвербели в носу. Глаза вмиг повлажнели и Вера тихонько всхлипнула. Василиса Юрьевна ободряюще постучала молодую женщину по спине и наклонилась к Степашке, который все это время жался к Вериному боку, будто пытаясь в него врасти.
— Как же я рада видеть тебя, мой маленький капитан, — протянула она к нему сухонькие ручки. — Пойдем, я обниму тебя.
— Не пойду, — отчаянно замахал головой Степашка. — Ты страшная. И собака у тебя страшная. На лешего похожа. А ты на
