поправила сусмку, ляпка которой спала с плеча.
— А куда мы едем?
От Марка вкусно пахло, так же, как и когда, в нашу последнюю неофициальную встречу.
— Это сюрприз, — произнес он и, не дожидаясь моей реакции, тронулся с места, на ходу пристегивая ремень безопасности. — Если, конечно, ты не против.
— Конечно, не против, — ответила я с улыбкой, которая не сходила с моего лица. В этот момент мне показалось, что пора перестать следовать велению сердца и начать принимать разумные решения.
Давай, Яна, будь благоразумной. И никаких проявлений нежности!
— Как спалось?
— Замечательно, спасибо что спросил. А ты?
— Не плохо. Правда, я уже с раннего утра на ногах.
— Не любишь долго спать?
— Организм уже работает как часы. Каждой утро воскресенья, около семи часов, я иду в зал. Держу свое тело и разум в форме.
Ну как же. Кто бы мог подумать, что Марк не держит себя в форме? От него так и веет тем, что он идеален во всем.
— Я успела только позавтракать и погулять с Шелби.
— Кстати, как он?
— Хорошо, спасибо.
— Не съел больше ничего?
— Ну… иногда такое случается.
Марк усмехнулся.
— Не думал, что у тебя есть собака.
— Почему?
Марк многозначительно пожал плечами.
— Просто не складывается образ рокового молодого специалиста, который любит собак породы корги.
— Какой же ты сноб!
— Спасибо, — лучезарно улыбнулся Марк. — Сочту за комплимент.
Какое-то время мы молчали, пока Марк не выехал на МКАд.
— Я хотела бы поговорить на счет моей работы.
— Говори, — сказал он, словно, ждал совершенно другого от меня. Я облизнула пересохшие губы.
— Я прочитала тот материал, который ты мне скинул.
— Весь?
— Да, — неуверенно ответила я, не понимая, что его больше смущает: то, что я действительно отсмотрела весь материал, или то, что я хочу с ним обсудить его сейчас? — Всё, что ты мне скинул.
— Я поражен твоей страстью к науке.
— Ну, грызть я ее точно не перестану. Так вот… Я же правильно понимаю, что ты дал мне задание изучить раковые клетки и создать базовую модель лекарства?
— Ну, во-первых, мы с тобой будем этим заниматься вместе. Во-вторых, базовая модель уже есть, просто тема ВПЧ не сильно исследована в России, да и по всему миру, поэтому у тебя есть прекрасная возможность блистать своим исследовательским открытием.
— Ты так веришь в меня?
Марк сильнее сжал руль.
— Да, Яна. Я верю в то, что ты и без моей помощи можешь провести это исследование. Но замечу сразу же, что мне хочется просто помогать тебе в этом, чтобы ты не чувствовала себя одинокой в этом.
— Да, но… Вся наша лаба занимается теперь изучением ВПЧ в разных сценариях.
— Они делают иную работу, в отличие от тебя.
— Ясно, — подытожила я.
— Мы специально приобрели этот материал сразу же после удаления. Женя тебе говорила?
— Да, она что-то упоминала об этом.
— Вот. Поэтому работать с ним куда проще и интересней, нежели совершенно с другими вариантами.
Между нами вновь появляется натужная пауза, словно намекая нам на то, что мы говорим совершенно не о том, о чём нужно было бы.
— Что ты уже знаешь о вирусе ВПЧ?
— Ты спрашиваешь у меня о курсе лекций? — Я вопросительно приподняла бровь и взглянула на Марка. Он ответил мне добрым, но многозначительным взглядом.
— Да. Ты же ведь изучила весь материал, который я тебе скинул. И у нас впереди весь день, чтобы ты мне пересказала, желательно, слово в слово содержание каждого листа в ворде.
— Ты же не серьезно?
— Нет, конечно. Я на полном серьезе.
Я подумала о том, что нужно было бы придушить Марка тогда, когда он меня впервые поцеловал. Прям на месте. И проблем было бы меньше, и этот индюк перестал бы выкабениваться.
Марк, взглянув на меня, рассмеялся. На моем лице, должно быть, читалось все, что я думала о нем в тот момент.
— Яна, я же шучу. Просто скажи, что ты знаешь о вирусе папилломы человека (ВПЧ) с теоретической точки зрения?
— Ну, ВПЧ — это вирус, который передается…
— Это ты уже знаешь. Что-нибудь еще, расскажи.
Я нахмурилась.
— ВПЧ может годами находиться в организме и никак не проявляться, а потом, при определенных условиях, может вызвать серьезные заболевания.
— Хорошо. Что еще?
— Ну, это вирус без оболочки, который имеет очень прочный капсид в форме икосаэдра. Капсид защищает вирус от воздействия антисептиков. Вирус состоит из двухцепочечной ДНК, которая образует замкнутое кольцо. В процессе своей жизнедеятельности вирус многократно воспроизводит свои белковые структуры и для этого ему необходимо разделить свою ДНК на фрагменты.
— Блистательный ответ, — похвалил меня Марк. — Мне нравится!
— Спасибо…
— А про развитие вируса ты помнишь?
— М-м-м, да, — ответила я. — Да. Это происходит в два этапа. Сначала, когда человек заражается вирусом папилломы человека (ВПЧ), в клетках кожи нарушается процесс их деления. Затем инфицированные ВПЧ клетки базального слоя начинают активно размножаться, образуя клоны.
— Что происходит в первой фазе?
— На первом этапе происходит разрыв кольца ДНК и разрушение одной из копий генома L1. Этот ген содержится в ДНК вируса более ста раз, поэтому потеря одной копии не является критичной. В дальнейшем происходит отделение фрагмента ДНК, содержащего гены E7 и E6, в виде молекулы РНК. Оставшаяся часть вирусной ДНК интегрируется в ДНК клетки, становясь частью её генома.
Я ждала похвалы от Марка, но он лишь цокнул языком, будто бы не доволен моим ответом.
— Да, в организме человека около восьми процентов занимают фрагменты ДНК древних вирусов, которые были включены в геном и утратили свою полезную функциональность. Но это лишь для общего развития информация.
Марк улыбнулся мне.
— А что касается клинических исследований? Ты успела что-то прочесть.
— Немного, — призналась я честно. — Я больше пыталась узнать про сам вирус…
— Ну, ВПЧ миру известен давно и раньше не являлся каким-то угрожающим заболеванием. Я уже говорил, что лишь в шестидесятых годах ученые пришли к выводу, что ВПЧ вызывает не только косметические заболевания, но и онкологические. Иными словами, в результате сбоя в работе ключевых белков, которые контролируют процесс деления клеток, возникают проблемы с
