их функционированием.
— Происходит мутация клеточной ДНК, — выпалила я на автомате.
— Именно!
— Вроде бы, если мне не изменяет память, в мире известно о более чем 600 штампов, 180 из которых изучены досконально.
— И некоторые из них могут спровоцировать рак.
Марк повернул машину на проспект, и я смутно представляла, куда мы по итогу едем.
— В мире существует вакцинация, но она не может полностью защитить от развития вируса. Зарубежные учёные считают, что организм может самостоятельно справиться с вирусом в течение двух или трёх лет. По крайней мере, их исследования показали, что в 90% случаев так и происходит.
— Но ведь, какой-то радикальной терапии вируса не существует, — дополнила его ответ своим уточнением.
— Тонко подмечено, коллега, — Марк, кажется, доволен нашим разговором. Я так и вижу, как он весь светится изнутри. И еще сильнее понимаю, что он влюблен по уши в науку. — В 2006 году была создана и выпущена первая вакцина «Гардасил». При прохождении полного курса вакцинации вероятность развития онкологических заболеваний снижается на 60%. Препарат защищает от четырёх типов вируса папилломы человека: 6, 11, 16 и 18, которые как раз вызывают рак.
— А что же делали до этого времени?
— Конечно, мы изучали это, — ответил Марк с лёгким оттенком снобизма. — Наука, конечно, не является машиной времени, но она может стать ею в будущем.
— Значит, всё в наших руках? — спрашиваю я, глядя на Марка.
— Да, Яна. Всё в наших руках.
Когда я увидела на горизонте башни Москва-Сити, у меня возникло подозрение, что мы направляемся именно туда. Но для чего? Я не решилась спросить об этом Марка, ведь он сказал, что это сюрприз. Не хотелось портить его своими расспросами. Я смотрела на величественные здания, созданные, несомненно, талантливыми архитекторами. Крупные хлопья снега, кружась вокруг этих небоскрёбов, создавали завораживающий танец, окутывая всё вокруг романтической атмосферой в этот зимний день.
Марк припарковал машину на платной стоялке и отстегнул ремень безопасности, произнес:
— Вот и приехали.
Мы вышли из машины. Я сразу же надела шапку, чтобы не испортить причёску. Вдохнув морозный воздух, я подняла голову и залюбовалась открывшимся видом. Рядом красовалась высоченная башня, закрученная по спирали. Марк поспешил вставить свои пять копеек, увидев, что я завороженно смотрю на нее.
— Эта башня называется — «Эволюция». Она построена из гнутого стекла и является одной из самых изогнутых зданий в форме спирали.
И вправду, башня по своей форме напоминает молекулу ДНК: две ленты фасадов, расположенных друг напротив друга, закручиваются и плавно соединяются в металлической конструкции над крышей, что символизирует эволюционную спираль.
— Это удивительно, — выдохнула я.
Конечно, я и раньше слышала о том, какие здания появились на этом участке земли, и видела их в новостях. Но увидеть всё своими глазами — это словно по-новому осознать всю красоту и изящество, которые способен достичь прогресс.
Марк сделал тоже самое, что и я — посмотрел вверх.
— И впрямь, удивительно.
А после, мы вновь встретились взглядами. Марк протянул мне свою руку, за которую я не спешила взяться.
— Пойдем, — нежно произнес он. — Я тебе кое-что покажу.
Я неуверенно взяла Марка за тёплую руку. Казалось бы, что может быть проще, чем продолжать играть в пару и вне офиса?
— В башне «Эволюция» около пятидесяти этажей.
— И мы туда пойдем?
Когда мы с Марком обходили пару, наши плечи случайно соприкоснулись.
— При условии, если ты выйдешь за меня замуж.
Его слова прозвучали слишком отчетливо и уверенно, словно это был не просто намек, а прямой вызов. Меня передернуло.
— Нет, Марк, я не хочу выходить за тебя замуж.
— Ты уверена?
Я попыталась освободить свою руку из его, но не смогла. Его мужское тепло, казалось, проникало под кожу, растворяя моё одиночество и, как ни странно, исцеляя ещё не затянувшуюся рану от прошлых отношений.
— Да, Марк, — мой голос дрожал. — Я уверена.
— На твоём месте я бы всё же задумался об этом, — Марк усмехнулся и сжал мою руку ещё крепче.
Мы направились к другой башне. Ко мне закрадывались разные мысли, но чуть позже, когда мы скрылись от пушистых снежинок, то поняла, что затеял Марк. Подойдя к ресепшену, Марк сказал, что купил два билета на смотровую площадку. Сдав куртки в гардероб, мы подошли к лифтам, которые с легкостью подняли нас на высоту триста двадцать семь метров.
Когда я подбежала к окнам, то обнаружила, что город словно раскинулся передо мной. Он поражал своим величием: крыши домов, верхушки котельных, черная, как смоль, дорога, по которой неторопливо катились игрушечные машинки. Все казалось нереальным, сказочным и детским.
— Поразительно, — сорвалось с моих уст, когда Марк поравнялся со мной.
— Да, — ответил он, но ответ показался мне сухим на эмоции. — Я подумал, что такой вид тебя поразит не меньше, чем исследование, которое мы проводим.
— Ты только посмотри! — воскликнула я, указывая пальцем вдаль. — Река Москва, словно змея, впавшая в спячку.
Марк усмехнулся.
— Что такое?
— Ты такая забавная, — сказал он, сунув руки в карманы джинсов. А я стояла и радовалась, как ребёнок, которому купили сахарную вату.
— Это удивительно, смотреть на родной город с высоты птичьего полета.
Я не до конца понимала, от чего у меня перехватывает дыхание: от увиденного города, как на ладони, или от того, что Марк стоял ко мне так близко.
— Да, это поразительная черта человеческого прогресса.
Сегодня я влюбилась в город вновь. Влюбилась в его верхушки заснеженных домов, шумный ритм мегаполиса, непостижимую сознанию архитектуру. И эта любовь была особенной.
— Пойдем, — позвал Марк меня, потянув за руку.
Не знаю, почему я так легко позволяла ему дотрагиваться до меня? Что со мной такое?
Мы направились к ресторану, где вдоль панорамных окон были расставлены столики на двоих. Людей было немного: возможно, ещё не пришло время для посещения или же внезапный снегопад напугал гостей. Мы взяли по чашке кофе и, усевшись за самый угловой столик, наблюдали за крошкой снега, которая кропотливо трудилась над укрытием города пушистым одеялом.
— Так, — начала я вопрос с многозначительной паузы, — какие твои родители?
Марк все это время смотрел на меня завораживающим взглядом. Были видно, что он нервничает, так же, как и я.
— Целеустремленные люди, которые
