она усмехается. – Вломились в изолятор, а там ты, такой наивный испуганный котёночек. Зато с меткой.
Я нервно сглатываю и кошусь на Сашку:
– Вы поэтому велели ему звать Саламандру?
– Именно. На Знак я не рассчитывала, но и при освидетельствовании она бы выжгла всё лишнее. А так вышло удачно – второй раз проклясть тебя уже не смогли бы.
Теперь уже я хмурюсь:
– Второй раз? Но Князева я увидела впервые на допросе, на следующий день! И Алёна вряд ли была с ним знакома!
– А я разве сказала, что он виноват? – удивляется ведьма. – Нет, Олег наш Андреич пока ни на чём не спалился, либо и впрямь ни при чём, либо очень хорошо маскируется.
– И что, – подаёт голос Сашка, – эта, из салона, реально его любовница? Ну, красивая, конечно, но…
Маргарита снисходительно пожимает одним плечом.
– Кто о чём, а мужики… Не знаю, свечку не держала. Осведомитель у него есть точно, без своего человека в нашей среде не было бы у него таких успехов. Девчонок кто-то сдавал, эта или нет – вопрос особый. Однако с Алёной Ильиной перед её смертью общалась именно она, папаша её ведь сказал тебе, что дочку приняли в этот их клуб.
Она наклоняет голову к плечу, позволяя мне самой сделать выводы. Я открываю рот, чтобы удивиться – дядя Гриша говорил, что его амулет защищает от прослушивания! – потом соображаю, что для сильной ведьмы, сотрудничающей с Особым отделом, вряд ли станут преградой игрушки местных бизнесменов. И достать материалы экспертизы и протоколы допроса ей наверняка не сложно.
Вот только всё равно не сходится: если допустить, что Элис действительно прокляла Алёну за украденное зелье и привлечение ненужного внимания, то сама я с ведьмой до сегодняшнего дня не встречалась. Хотя кто знает, что именно Ильины могли ей обо мне рассказать. На работе-то она начала болтать, только когда Морозов доказал, что я действительно не опасна, а вот поделиться секретом с материными подружками могла вполне. А ведьма решила устранить двух зайцев одним ударом – ненавидеть меня лично ей было не за что, но свалить убийство очень удобно, а для ритуала, вытягивающего силы из жертв, чем больше трупов, тем наверняка лучше…
В ушах отдаётся звон катящегося по полу флакончика, лицо Алёны встаёт перед глазами, и во взгляде – удивление и страх.
«Ты сама подбросила…»
«Дракон твой…»
– Скажите, – говорю хрипло, – а для проклятия непременно нужно личное общение или его можно как-то через кого-то передать? Через что-то?..
– Умница, – кивает ведьма. – Прикосновения к проклятой вещи может быть достаточно. Думаю, флакон действительно подбросили – а потом выкрали, больно вовремя он пропал.
– Но Алёна брала зелье у матери! Не могла же Марина… Или Элис и её хотела убить?!
Я осекаюсь, перебирая в голове факты, рассказанные дядей Гришей. Маргарита мрачно кивает.
– Зелье у матери она брала, когда пыталась приворожить этого охламона. – Она кивает на обложенного драконами Сашку. – И ни на нём, ни на старшей Ильиной нет проклятия. Но история выходит очень тёмная, и нужно будет проверить, чем эти дамы в своём клубе занимались. Эта их странная молодость, мужики, которые приворотное зелье без вопросов пьют… Кстати, у подружек Ильиной детей нет вовсе, а у неё самой нет проблем со здоровьем, раз всех врачей обошла, да и дочку родила как-то. Аборт по закону убийством не считается, но ритуалы есть… Всякие.
Мне становится совсем жутко. Дядя Гриша ведь чётко сказал, что замечал признаки не один раз… Могла ли Марина убивать нерождённых детей по приказу ведьмы? А подкинуть проклятый пузырёк живой и любимой дочери ради продления молодости и красоты?
– Охренеть у них там омолаживающие процедуры для особых клиентов, – бормочет Сашка и залпом допивает свой отвар. Морщится, отставляет стакан, гладит первого попавшегося под руку дракона. – Я и раньше-то всего этого не понимал, а теперь… Лучше уж пусть жена будет страшная. – Он ловит мой взгляд, затыкается, с полминуты думает. – В смысле… Я не это… В смысле, не про тебя!..
Я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы и не фыркнуть, и не высказаться. Он закрывает лицо ладонями, вздыхает, потом выглядывает между пальцами.
– Я осёл, да?
Угу, а я – ведьма. Но вслух я этого не говорю, только качаю головой и поворачиваюсь к Маргарите, пытаясь сформулировать следующий вопрос. Мысли путаются, голова начинает ныть, от Сашкиного стакана пахнет каким-то веником, да ещё Гошка переключается на меня и в поисках внимания начинает теребить зубами мой рукав. Знак вдруг пышет теплом, горячий комок собирается у основания затылка, и я машинально растираю шею ладонью.
– Душно, – говорю, ни к кому конкретно не обращаясь. – Может, окошко открыть?..
– Может, и открыть, – соглашается Маргарита.
Она встаёт, проходит к окну, отдёргивает тюлевую занавеску, поворачивает ручку, распахивает узкую форточку. Меня обдает сквозняком, жар сменяется ознобом, внутри нарастает напряжение, а ведьма спокойно возвращается к креслу, оставив тюль сдвинутым, опирается ладонями на спинку и начинает рассуждать о ручных драконах – они, мол, пока молодые, очень чутко реагируют на магию, чем сильнее хозяин или хозяйка, тем активнее идёт энергообмен, тем большему можно научить питомца. Гошка выглядит очень перспективным и разумным, если начать с ним сейчас заниматься, читать ему, например, разговаривать, то через несколько лет он может выучить буквы и цифры и словарный запас увеличится. Сам, конечно, говорить не начнёт, но распознавать команды – запросто, а если выработать собственную систему знаков… Сашка начинает что-то отвечать, я не слушаю, чувствуя, как под ладонью вибрирует и вздрагивает драконья спина. Нос Гошка по-прежнему прячет в моём рукаве, когти протыкают джинсы и впиваются в ногу, я тихонько шиплю и пытаюсь отцепить от себя драконьи лапы…
А потом Маргарита смотрит на меня, улыбается и тем же ровным тоном говорит:
– Взять.
Движения Бахти я не улавливаю вовсе, только вижу, как отшатывается Сашка от мелькнувшей через комнату белой молнии. Гошка вырывается из-под моей ладони, встопорщенный спинной гребень вспарывает кожу. Пока я ахаю и таращусь на окровавленную руку, дракон с сердитым визгом проносится по полу, взлетает на спинку кресла, прыгает на раму картины – та срывается со стены, рама от удара трескается и разваливается на части, паруса сворачиваются, стразы брызжут в стороны…
А по полу с воем и рычанием катается клубок из дерущихся драконов. В первый миг мне чудится, что Бахти напал на Гошку, я вскакиваю, но меня перехватывает Сашка:
– Смотри!
Знак снова пышет жаром, глазам становится горячо, я почти вижу вокруг себя всполохи пламени – а потом
