Было заметно, что Тимофей расслабился, заполучив картину, и теперь пребывает в благостном настроении.
– Инна подсказала. Хоть на что-то сгодилась. У них как-то была творческая встреча в книжном, выступал известный искусствовед со своей книгой о художниках XX века. И Маринка после того долго его расспрашивала про какую-то картину, даже фотографии показывала. Инна спросила, зачем ей, а та сказала: у знакомого видела интересное полотно. Я сразу понял, у какого ее знакомого такая картина имеется. Зашел к нему разок, присмотрелся. Надо было наказать греховодника, но тут он деру дал, испугавшись в морду схлопотать, а вы понаехали.
– Так вы женились на мамуле по расчету? – ахнула я. – Чтобы быть ближе к картине?
– Да какое женился… Зачем мне еще одна старая кляча? Наплел ей с три короба. Естественно, никакой официальной церемонии не было. Она и паспорт свой после того не видела. Я сказал, что хочу сделать ей сюрприз и свозить к морю.
– Выходит, вы решили, раз уж у нас в доме такая свистопляска, так почему бы вам картину не прибрать к рукам. Алчность – опасное чувство, скажу я вам…
– Дело не в деньгах! Я себе и сам заработаю, но решил, что сыну сделаем операцию. В Германии есть хирург, он принимает даже безнадежных. Но сумма неподъемная. Если эта картина стоит таких денег… Маринка, стерва, наверняка ничего про картину Нестору не сказала. Не то бы он так просто ее тут не оставил. Надеялась охомутать дурака и сама поживиться.
– Не думаю. Кажется, она правда была влюблена в него. Наверное, ей хотелось все узнать точно, а потом порадовать любимого человека. Но у них пошел разлад, и она не успела поделиться с Нестором своей догадкой.
Тимофей нетерпеливо передернул плечами.
– А тут еще Агния притащилась. Я сразу заметил ее интерес к картине, а потом пошарил у нее в комнате и нашел копию. Понял, что она задумала. Мне было важно перехватить оригинал.
– Кирилла зачем по голове стукнули?
– Я Инну после похорон встречал, она поделилась, что вдовец к ней подсел и все выспрашивал. Мол, кто доступ имел к холодильнику. И когда я его тут увидел, сразу подумал: а ну как он что-то пронюхал и идет вам доложить. Да и когда бы мне еще представилась возможность отомстить этой сволочи.
– Однако вы и фрукт…
– Я отец, убитый горем, – зло огрызнулся Тимофей. – Поймешь, когда своих заведешь! Отомстить – это нормальное желание!
– Быть мразью ненормально никогда. Вы хоть бы спросили у своего сына, нужна ему такая помощь…
Тут одна мысль завертелась у меня на языке:
– Что-то не пойму, почему вы не боитесь, что я сейчас же пойду в полицию…
Тимофей хитренько прищурился:
– Не-е-е-т, меня вы к этому делу не пришьете. Ключ на месте висит, Инна теперь в жизни не признается, что кого-то водила. Выйдет так, что ты на меня клевещешь, потому что я маменьку твою замуж не взял по-настоящему. Я уважаемый человек, меня здесь каждая собака знает.
– В дневнике Бори есть упоминание о мужчине, которого водила в книжный Инна.
– Кто поверит дневникам убийцы? А пока суд да дело, я же могу еще делов наворотить… Если буду под статьей, мне уже все равно: трупом больше, трупом меньше. Уверен, маменька тебе дорога, – усмехнулся Тимофей и с той же гаденькой улыбкой добавил:
– А так мы можем договориться. Продадим картину и поделим деньги пополам. Я уже справки навел, в столице у меня готовы анонимно ее купить. Без лишней огласки. Там денег хватит на всех. Но при этом ты будешь молчать о своих догадках. Маменьку твою я в покое оставлю. Правда, дневники этого идиота Бориса нужно уничтожить. Ну, он глазастый, конечно!
– А сама Инна? Обиженная женщина способна на многое…
– Я с Инной очень хитро расстался. Сказал, что тяжело болен и хочу жениться, чтобы было кому за мной ухаживать на старости лет. А дом и квартиру завещал детям. Инна быстро смекнула, что ловить нечего, и отстала. Теперь небось стыдится своего малодушия. Но здоровый Вася лучше больного меня. Ничто меня не связывает с этим делом.
– Ладно, черт с вами, давайте договариваться, – махнула я рукой. – Картину мы подменили копией Агнии, Нестор пока ничего не знает, делайте с ней все, что хотите. Только оставьте нашу семью в покое.
Моя сумка валялась у стула, и я заметила в ее недрах пузырьки с коровьим слабительным.
Тимофей потер руки:
– Вот и молодец! А я прямо отсюда – на вокзал. Передашь маменьке, что я срочно к сыну уехал. А там я ей что-нибудь слезливое напишу. И денежки тебе потом переведу, не волнуйся. Я человек чести. Ну что, выпьем за успех?
Я осторожно кивнула, а Тимофей быстро поставил на стол две рюмки и полез в холодильник за початой бутылкой. Налив нам водки, он любовно оглядел дело рук своих и добавил:
– Погоди, у меня где-то сок томатный был. Любишь кровавую Мэри?
Пока он искал в холодильнике сок и нарезал лимон, я щедро налила в его водку слабительное.
Тимофей, усевшись, наконец, на радостях махнул рюмку. Я тоже пригубила, и вот тут началось самое веселье.
– А теперь у меня есть для вас плохая новость. Я налила вам в рюмку яд.
– Что за шутки? – не поверил он.
– Никаких шуток. Когда шла сюда, уже что-то подозревала, вот и взяла у Нелли флакончик, – продемонстрировала я ему пустой пузырек, с которого до этого ловко сковырнула этикету. – Это экстракт писионеры, Нелли заготавливала его с мамулей, чтобы по капле добавлять в крема. От него у вас через пять минут начнется остановка дыхания.
Я вдохновенно врала, наблюдая, как Тимофей краснеет и хватается за горло.
– Что ты наделала, идиотка…
– Я защищалась.
– Что же делать…Звони в скорую! Я уже чувствую…я уже…
Он стал судорожно хватать воздух ртом, пытаясь сфокусироваться на моем лице, а я спокойно выставила на стол еще два. И сложила руки на коленях.
– Все было продумано заранее. Противоядие в одном из этих флакончиков.
– В каком именно? Они одинаковые…
Он попытался схватить оба, но я предостерегла:
– Нет, на одном флаконе есть известная только мне метка…
– Я выпью из двух! – хватая пузырьки, заверещал Тимофей.
– …А если ошибетесь, увеличите дозу и сразу отправитесь на тот свет, – закончила я все-таки свою фразу.
– Какой…
– Я скажу вам об этом, когда выйду на улицу.
Тимофей стал совсем плох, он хватался за стену и странно пучил глаза. Насвистывая, я положила картину в сумку, неспешно отправилась в прихожую, обулась, и тогда он
