чтобы поскорее увидеть злосчастную картину.
После помещения свет солнца заставил меня зажмурить глаза. Я сделала несколько шагов вперед, заметила застывшего столбом Славика и тоже приросла к месту.
Дверь «Фольксвагена» Нестора была открыта, а на сидении валялся пустой тубус. Славик стал оседать на землю, словно гелиевый шарик, который шаловливые дети специально проткнули иголкой.
– Пресвятые… Я же тебе хотел сказать, что Дубровский вышел на улицу. И что с него нельзя спускать глаз. А ты: клещи, клещи.
Поднялся невообразимый шум, все кинулись к машине. Первый отец проревел «Ничего не трогайте», второй, наплевав на призыв первого, полез за сидения, мамуля кричала «Держи вора!», а Нелли цепко ухватила побледневшего Нестора под локоток. Третий отец стоял в стороне и, закрыв глаза, перебирал свои четки.
Мое лицо полыхало, а когда я полезла за телефоном в карман платья, меня даже шарахнуло током. Вот тебе и хваленый лен. А на деле – синтетика чистой воды. Везде обман.
Выхватила телефон и, уже зная, что не получу ответа, написала Дубровскому: «Ну ты и сволочь! Только знай: я никогда тебя не любила…»
И в этот момент увидела его во дворе заброшенного дома. Он шел из сада с букетом ромашек и на ходу доставал телефон из кармана.
– Нет, нет, только не это… Брось его! – прошептала я, но Дубровский уже читал мое сообщение.
Мы встретились глазами, и я не смогла выдержать его взгляд. Он криво усмехнулся, отшвырнул цветы и все-таки подошел ко мне. Родственники, занятые поисками пропавшей картины, не обращали на нас никакого внимания.
– Значит, решила, что вор – это я? Удобно, своевременно. Заодно не помешаю процветающим нобилям нести себя в массы. Рожей я не вышел для такого элитного семейства.
– Прости, прости! Я люблю тебя! Я не знаю, почему…
– Ты никогда не сможешь мне доверять.
В начале улицы показалось такси. Дубровский тоже его заметил и пояснил:
– Я вызвал машину, хотел все рассказать твоим. И, в зависимости от их реакции, или увезти тебя в далекие страны, или отвезти тебя в город за кольцом. Но теперь кольцо некстати, а такси очень даже. Кажется, я загостился.
– Нет! – Я схватила его за руку, глазами умоляя остаться, но машина с шашечками уже тормозила у ворот. На нас стали коситься предки.
Славик подлетел ко мне, а Дубровский скрылся в доме.
– Слышала, что Маланка сказала? – возбужденно прокричал приятель.
Я помотала головой, потому что на несколько минут, кажется, выпала из реальности. Действительно, пока мы объяснялись с Дубровским, к толпе возбужденной родни присоединилась бабка Маланка. Она держала козу на поводке и что-то громко рассказывала, размахивая руками.
Славик пояснил:
– У нее коза за ворота выскочила, и бабка за ней. Возле машины Агния стояла. Маланка еще удивилась и спросила, уж не Нестор ли вернулся. Агния кивнула и полезла в машину.
Я подошла чуть ближе, где Маланка во второй раз пересказывала свою историю, и прислушалась:
– А потом она в свою машину – прыг. И по газам. Я вижу – дверца открыта. Агуша всегда такая была: шахер-махер. Непорядок. Думаю, сейчас поводок возьму, Марианну на выпас поведу, и по дороге вам крикну во двор. А вы тут как тут. И кричите… Али пропало чего?
Снова поднялся гул: все принялись объяснять Маланке, что именно пропало, допытывались, был ли у Агнии ломик или что-то похожее. Нестор с папой № 1 полезли в машину с намерением броситься в погоню. Но все это меня мало тревожило. Я кинулась в дом, пока мои были заняты увлекательными разборками.
В довершение ко всему к дому подъехала машина санитара Вовки. А он сам, высунувшись в окно наполовину, радостно закричал:
– Ну что, едем на пикник? Погода сегодня – загляденье! А у меня выходной нарисовался.
– Хорошо, что ты никогда меня не любила, – спокойно сказал Дубровский, появляясь из дома с дорожной сумкой в руке. – Ну, не стой истуканом. Отдыхай, веселись. Видишь, у человека выходной.
Он громко попрощался и сел в такси, но мои родные и гости дома только растерянно кивнули в ответ. Папа № 2 успокаивал всех со словами:
– Нечего голову ломать! Сбагрили кровавую мазилку – и хорошо. Кстати, сегодня же пятница! Чего стоим-то, словно на похоронах? Надо отметить возвращение Нестора! Давайте, девоньки, на стол накрывайте. И чтобы не траву жевать, а мясное. В доме столько мужиков! А мы за вином.
И только Славик, заметив наше с Дубровским прощание, снова метнулся ко мне:
– Ты что, позволила ему просто так уйти?
В висках шумело, я стояла и смотрела вслед удаляющейся машине. Славик заволновался:
– А как же месть? Ты говорила, что прощают только ленивые.
Пару мгновений я размышляла над его словами, а потом ответила:
– Ошибалась. Прощают только сильные. И завтра будет новый день.
