class="p1">Он улыбнулся мне.
— О госпоже Тобольской. Позвольте рассказать вам немного о прошлом, иначе вы так и будете считать мои слова загадками. Принц Конрад не солгал, Танильдиз действительно изменяла Артемию, и твоим настоящим отцом является Светозар Ясногоров. Для нашей семьи ее поведение стало большим горем, и мы всеми силами пытались скрыть последствия неверности: заразили тебя оспой, чтобы подавить родовой резерв, приказали подделать твою смерть, и спрятать от общества, а с Танильдиз взяли слово, что она прекратит любые отношения с Ясногоровым, и будет верной женой Круторогову. Но, как ты понимаешь, она снова взялась за старое, и нам пришлось вмешаться. Второй ребенок — мальчик — тоже был Ясногоровым по крови, и королева Аделин лично отдала приказ отравить твою мать. Я отправился за тобой, чтобы навсегда избавиться от последствия ее предательства, но не преуспел, и теперь могу благодарить за это судьбу!
— Почему? — сквозь боль и стыд пробился лучик надежды. — Неужели я все-таки дочь Артемия?
— Нет, к сожалению, но Катерина Тобольская рассказала, что драконы Звездного Света обладают редкой способностью — они могут внушать другим чувства и мысли. Обычно им дозволено пользоваться столь серьезным даром только во благо державы, по приказу правителя, например, для дипломатии, но Светозар перешел черту дозволенного, заставив твою мать полюбить его.
Расплакалась, уткнувшись лицом в ладони. Ярослава крепко меня обняла, а Ярогнев бешено сжал кулаки.
— А Матвей? Элиф полюбила его сама, или он тоже внушил ей чувства?
Рустемзаде одобрительно кивнул.
— Вы проницательны, господин Беломорский. Да, по словам Катерины, он тоже внушил ей любовь с помощью звездной пыли, и подавлял чувства к вам. Но потом сумел отпустить, когда понял, что ошибался. Только не нужно называть ее именем Элиф, оно означает «недодраконица».
Истерический хохот сменил собой рыдания.
— Превосходно! Все это время меня называли недодраконицей, а я думала, это мое имя!
— Полагаю, Коледины называли тебя так между собой, а твоя опекунша услышала, и приняла прозвище за имя.
— Подождите, — перебила Ярослава. — А Матвей знает, кем ему приходится Эли… Туана?
— Нет, госпожа Тобольская намерено позволила им встречаться, чтобы отвести от своей семьи подозрения. Принц Конрад догадался правильно.
Ярогнев решительно вскинул руку, призывая нас к молчанию
— Господин Рустемзаде, я хочу убедиться, что у вас нет дурных целей.
— Я же рассказал вам правду: Ясногоров заставил Танильдиз любить его! Она не предавала супруга, ее вынудили, сделав марионеткой! Мы всегда были дружны с сестрой, я гордился ею, и страдал, узнав, что она натворила, но даже тогда до последнего защищал ее перед родственниками, тянул время, как мог. Вы не представляете, как тяжело было смириться с ее смертью, и каждый день жить с бременем убийцы, но теперь, когда я знаю, что моя милая сестра была лишь жертвой, я хочу исправить все, что еще можно исправить! Если не ради нее — то ради ее дочери! Дети не должны отвечать за родителей, довольно этой жестокости и ненависти.
Моя мама, бедная мама! Что они сделали с ней!
Тело налилось тяжестью, и Ярогнев едва успел уложить меня на песок. Боль пронизывала каждую клеточку, разрывая, и создавая заново, и это не было похоже на те разы, когда резерв пробивался наружу. Ярогнев что-то кричал, но я не слышала его, все утонуло в шуме волн, словно море бушевало у меня прямо в голове.
Когда боль достигла наивысшей точки, я вдруг почувствовала эту силу внутри — живую, ласковую, стремительную. Она нежно прошлась по моему телу, исцеляя от физических и моральных страданий, и огромный резерв хлынул наружу, вздымая песок на несколько метров в высоту. Ярославу и Ямана отбросило назад, но Ярогнев устоял на ногах, призвав Солнечный Ореол. Наши родовые резервы схлестнулись, образовав два мерцающих шара вокруг нас: солнечный и лунный.
— Солнце и Луна! — воскликнула Ярослава, поднимаясь с песка. — Как красиво! Но разве так должно быть?
Яман Парс удивленно замотал головой.
— Ясногоровы черпают силу звезд, но Луна им не подвластна! Никто и никогда не мог призывать ее вот так!
Я выпрямилась, ощущая, как подрагивает воздух вокруг, искажаемый выбросом моей энергии. Маленькая Луна вокруг меня, разве это возможно? Но она принадлежала мне, я ощущала контроль над ней, как и Ярогнев контролировал Солнце. Мы стояли друг напротив друга, и за спиной мужа я отчетливо видела образ крыльев, сплетенный из мелких частиц его резерва. Потрясающее зрелище! Стало интересно, есть ли такие у меня, но, стоило мне расслабиться, как энергетическое поле погасло.
— У вас есть этому объяснение? — напряженно спросил Ярогнев у Ямана Парса. — Вы говорили, что моя супруга — урожденная Ясногорова, но ее сила не похожа на резерв Катерины или Матвея.
Рустемзаде растерянно посмотрел на меня:
— Но она и не Круторогова, не лавовая драконица! Я ничего не понимаю, ее отцом был Светозар, даже Танильдиз признавала это.
— Лунных драконов не бывает, даже в легенда… — тихо сказала Ярослава, и замерла на полуслове.
Мы обернулись к свинцового цвета морю, которое ревело и бушевало. Мельчайшие капли воды стали подниматься вверх, неестественно зависая в воздухе, из-за чего казалось, что небо и земля меняются местами. Мы сделали несколько шагов назад, не зная, пора ли бежать без оглядки, или наша судьба уже предрешена, как вдруг на горизонте появилась крохотная точка. Драконье зрение, пробудившееся после выброса силы, мгновенно приметило исполина, великана с внешностью морской твари. Чем ближе создание приближалось, тем меньше становилось в размерах, и меняло свой облик, вминая уродливые черты, превращая лицо в настоящую бесформенную маску, и придавая ей привычную нам человеческую форму.
Я вздрогнула, хватая Ярогнева за руку, но муж не выглядел испуганным, скорее — удивленным.
— Это он! — голос стал хриплым до неузнаваемости. — Я чувствую его силу! Он спас меня, когда я упал в Мертвое море, и даровал мне способность видоизменять резерв.
— Ты упал в море? — переспросила Ярослава. — Но как?
— Специально. Когда я узнал, что мама беременна, я решил уйти из жизни, чтобы никто не узнал о моей незаконнорожденности, и эта тень позора не пала заодно на тебя.
Девушка всхлипнула, прижимаясь к Ярогневу с другого бока.
— Брат, мне так жаль! Ты пожертвовал многим ради нас, а мы не знали, и никогда не ценили тебя по достоинству! Но как ты остался жив в кислотных водах, если не был Беломорским?
— Говорю же, меня спасло это создание.
— Кто он?
— Сейчас выясним.
Морской житель приближался, находясь в воде уже по пояс. Волны набежали на его тело, застывая на нем одеждой, отчего у меня мурашки прошли по коже.
