вы с мамой. Я выбрала семью.
— Как трогательно! — прозвучал издевательский голос.
Мы резко вскочили, и у меня кровь застучала в ушах, когда я увидел Конрада, прижимавшего к себе испуганную Элиф, с ножом у ее горла. Ее руки по-прежнему были стянуты странными водорослями, поэтому она не могла сопротивляться. Я рванул вперед, но он прижал к ней лезвие, поранив нежную кожу. Ярослава схватила меня за руку, призывая остановиться.
— Мудрое решение! — усмехнулся принц. — Этой белокурой головке не подойдет быть отделенной от тела.
— Отпусти мою жену, — прорычал так, что даже сестра дрогнула, но не он. — Немедленно!
— А то что, брат? Хотя какой ты мне брат! Бастард, ублюдок моего отца от вашей поганой мамаши. Мы все это подозревали, но были обмануты твоей способностью управлять Морским Штормом, а ты, оказывается, подменял свою сущность. Надо же, видоизменение реально! Как у тебя получилось?
— Я сказал, отпусти мою жену!
Конрад прижался щекой к голове Элиф, вызвав на ее лице гримасу отвращения, и волну ненависти в моей груди, но я по-прежнему не мог пошевелиться из-за приставленного к ней ножа.
— Когда отец узнает, что ты — Казимиров, с него станется тебя признать. Знаешь, как он тебя любит? Но да я не позволю тебе ничего у меня отнять, наоборот, я заберу все, что принадлежит тебе: твою жену, сестру, замок, земли. Весь север будет моим! Лишь один из двух уйдет отсюда живым, бастард. Ох, простите, — он усмехнулся, взглянув на тело Эксетера. — Один из трех!
Так мы и застыли в напряжении, пока он упивался своей властью.
— А знаешь, это даже забавно, какая у вас подобралась семейка! Один Всеслав был достойным, и того убили! Твоя сестра, — он кивнул на Ярославу, — убийца, преспокойно влезла в поединок мужчин, и зарезала своего же жениха. Кристофер Беломорский так заботился о северянах, что упустил из виду похождения супруги. Ну а вы с Элиф — вообще красота, парочка бастардов, где такое видано!
— Закрой свой рот, ублюдок!
— О нет, это вы ублюдки! Ты — ублюдок моего отца, а она — Светозара Ясногорова. Что, неожиданно?
Элиф замерла, удивленно переводя на меня взгляд. Конрад лгал, просто пытался нас дезориентировать, чтобы усыпить бдительность, и уничтожить.
— Не веришь? — усмехнулся он довольно. — Тогда посмотри на эти волосы, черты лица. Да, она посимпатичнее Катерины будет, потому кровь Рустемзаде — коренных норгратерцев — внесла необходимую свежесть, так недостающую драконам Южного континента!
На секунду в мыслях зародилось сомнение, когда я сравнил их, и понял, что определенное сходство присутствует.
— Моей бабушкой была Ясногорова! — яростно возразила жена.
— Да, милая, — Конрад прижал ее сильнее к себе, — но не только бабушка. Поэтому моя мать так тебя ненавидела, ибо мало того, что Танильдиз покорила сердце крола, так еще и изменяла с Ясногоровым, мужем ее хорошей подруги Лилии! Именно она натравила на вас Рустемзаде, раскрыв правду твоего рождения, и по ее приказу убили Танильдиз и твоего брата — такого же бастарда, как и ты. Я пытался предупредить, но ты отказалась от моих условий, и вот к чему это все привело.
— Кто еще об этом знает? — жестко спросила Ярослава. — Госпожа Тобольская и ее брат в курсе?
— Катерина всегда знала, а Матвей нет. Потому она и позволила им встречаться, чтобы благородное общество отвлеклось на неравные отношения, и не пыталось найти между ними другой связи, скажем так, родственной!
Все это звучало бредом, но после нескольких минут размышлений я понял, что в наших семьях правда так тесно сплелась с ложью, что было сложно утверждать что-то наверняка.
— Элиф! — постарался придать голосу всю доступную мне мягкость. — Мы с этим разберемся, я тебе обещаю!
Конрад теснее прижал нож к ее шее.
— Ты ни с чем не разберешься, твое время прошло! Если не хочешь, чтобы я перерезал ей горло — тебе самому придется умереть. И тогда можешь быть уверен, что обе девушки останутся в целости и сохранности. Если же откажешься — я сначала убью Элиф, потом тебя, а потом — и твою сестру! Или оставлю ее себе, на память о Беломорских, кто знает?
Я не знал, что делать, а время играло на его стороне.
— Решай быстрее, «северянин»! Считаю до десяти, и эта белокурая красавица умрет! Один, два, три…
Он хотел, чтобы я убил себя, но после моей смерти он заставит мою семью испить всю чашу боли и унижения, в этом я не сомневался. Но и позволить умереть Элиф я не мог: в моей руке материализовался кинжал из солнечных частиц. Сестра вскрикнула, призывая этого не делать, а Конрад продолжал считать со злорадным упоением.
— Семь, восемь, девять…
Не успел он окончить отсчет, как его одежда вспыхнула огнем. Парень закричал, и Элиф сумела оттолкнуть от себя руку с ножом. Не тратя времени, я кинулся на него, всаживая кинжал в глотку.
— Десять! — закончил за него счет, глядя, как стекленеют серые глаза.
Ярослава бросилась к Элиф, крепко ее обнимая. Я опустился рядом с ними на колени, прижимая к себе обеих девушек.
— Все закончилось, — раздался новый голос.
Мы напряженно подняли взгляды на молодого мужчину, наблюдавшего за нами издалека.
— Не бойтесь, я не намерен причинять вам вред.
Элиф неожиданно воскликнула:
— Это вы!
— Прости, если напугал.
У меня зачесались руки набить ему лицо, но останавливал тот факт, что он помог нам справиться с Конрадом.
Вместо этого спросил:
— Кто вы такой? Как вас зовут?
— Яман Парс Рустемзаде.
Глава 36
Солнце и Луна
ЭЛИФ
Мужчина, которого я видела в кошмарах. Незнакомец, наблюдавший за мной через окно в столице. Дракон, пытавшийся убить меня много лет назад, испортивший всю мою жизнь. Яман Парс Рустемзаде, мой дядя, брат моей покойной матери.
— Я пришел с миром, чтобы помочь, а не продолжать месть.
Ярогнев поднялся, с вызовом глядя ему в глаза.
— Вы сожгли заживо сотни людей, чтобы избавиться от моей жены, а сейчас пришли сюда, утверждая, что у вас исключительно благие намерения?
— Нам многое нужно обсудить, но в целом — все верно. Обратите внимание, я мог дождаться окончания вашего поединка с принцем Конрадом, и расправиться с победителем, но вместе этого помог вам.
— Не знаю, какие цели вы преследуете, но я вам не верю, и не дам свою семью в обиду. Хотите сражаться — вперед!
Яман Парс грустно покачал головой.
— Я натворил достаточно зла. Катерина была права, сказав, что нам нужно разорвать этот круг.
Я тоже встала на ноги.
— О ком вы говорите?
