моя. Только зачем нам столько посторонних? Сейчас лишними казались и родители, и Ворон. Больше всего хотелось схватить ее, убежать, скрыться, чтобы остаться наедине. Осталось только дождаться…
— Протяните руки на алтарь, Ваше Величество, — замогильным голосом проговорил жрец, и я подчинился.
— Ч-что это? — Диали стала белее мела, пошатнулась, едва не теряя сознание, а жрец выронил ритуальный амулет. По толпе прошелся рокот удивления, глаза отца полезли на лоб, а Силиция плотно сжала губы.
Все смотрели на мои запястья, на которых вспыхнул, сияя и переливаясь, проклятый лиловый рисунок…
Глава 16
Переполох в Медовой балке
Диали
Нет, только не это! Это просто невозможно! Только-только я решила, что все позади, вздохнула свободно полной грудью, и тут…
Я в ужасе подняла глаза на своего, я думала, уже мужа, но нет… Похоже, все же не судьба.
— Прости, Ди… — он, казалось, ничуть не удивился. Даже не расстроился, просто виновато пожал плечами. — В тот день, когда это случилось, я не выдержал. Ты выгнала меня, и я пошел к камню Небесного Змея. Хотел разнести его в труху, не смог и дал ему другую клятву… Что во что бы то ни стало женюсь на тебе.
— Хах! — в общей тишине не сдержался Ворон. — И это он меня безумцем называет⁈
До меня не сразу дошли его слова. Он вел себя так, будто ничего страшного не произошло, но едва я поняла, о чем он… Воздух застрял в груди, я чуть не задохнулась: от возмущения или от страха — уже непонятно, но это неважно! Я даже не представляла, что можно быть настолько безбашенным!
— Ты в своем уме, Лайэль? — тихо выдохнула, едва приобретя дар речи. — Как можно обещать такое, зная, что это невозможно?
Лайэль фыркнул и покрутил запястьями.
— Ничего нет невозможного, ты в этом убедилась!
Теперь на меня накатило возмущение. Я будто оглохла и ослепла, придавленная пониманием неотвратимости, что висела над ним. Какая-то часть меня не верила в то, что можно так беспечно распорядиться своей жизнью, но факты говорили об обратном — он сознательно рискнул, ведомый лишь своим упрямством, даже не подумав о последствиях!
— Я же могла тебе отказать! Я хотела отказать! — выпалила, повышая голос. Я задыхалась от волнения, и мне было уже все равно, что он теперь король, и тут присутствуют его родители. Готова поспорить, что они, услышав эту новость, здорово пожалели, что в свое время редко брались за ремень. — Ты хоть понимаешь, что бы это значило⁈
— Ди, давай не будем ссориться перед алтарем…
— Одно мое слово — и камень убил бы тебя! Почему ты не сказал мне об этом? — я схватила его руки и встряхнула, указывая на запястья.
— Потому что не хотел, чтобы ты вышла за меня из чувства долга! — знакомо взорвался он. — Получилось бы, что я шантажирую тебя своей жизнью!
Я захлебнулась воздухом:
— Ты… ты совсем⁈
Мы замерли друг против друга: я — вцепившись в его руки как в уличающий вещдок, и он — буравя меня гневным взглядом.
— Оу, первые минуты супружества — и сразу скандал, — ехидно констатировал Ворон. — Привыкай, Лайэль, то ли еще будет…
В толпе зашушукались. Кто-то явно поддерживал меня, кто-то, наоборот, в порыве мужской солидарности вступился за принца:
— Не сдавайтесь, догогая! Покажите сгазу, кто в доме хозяйка! Этих самоувегенных мужчин всегда нужно дегжать в узде, и неважно коголь это или гыбак!
— Тебя не спросили, стерлядь носатая! Он взрослый мужик, а не телок на веревочке!
— Я бы вас попгосила, уважаемая, не выгажаться хотя бы в пгистутствии тгех коголей! И убегите, наконец, свою дугацкую шляпу, она занимает пол часовни!
— Что хочу — то и ношу! Еще какая-то гагара в розочках будет учить меня одеваться! Не уступай, Лайэль, пусть кура знает свой шесток!
— Фу! Какая невоспитанность! Вы сейчас говогите о коголеве! А вы, душенька, не слушайте! Пгодолжайте в том же духе! Что за пгигожденный эгоизм⁈
— Именно! — подхватила я, даже не обращая внимания на словесную баталию, что разыгралась вокруг. — Ты даже не подумал обо мне, что было бы, если я… если ты… — едва представив такой исход, губа задрожала, похоже, не сдержусь и испорчу всю церемонию! Да она уже испорчена! Что ж я невезучая какая? Свадьба — и то непутёвая…
— Ди! — растерялся Лайэль, явно не ожидавший такой реакции. — Но все же обошлось! Не устраивай истерик…
Поздно. Это уже истерика.
— Я убила бы тебя! Я! Своими руками, сама того не зная! Ты это понимаешь⁈
Слезы покатились градом. В своих фантазиях я тут же вообразила себя рыдающей над ним, упавшим замертво после моего вымученного, но праведного «нет», и понеслось по нарастающей.
— Кхм! Вы позволите закончить обряд или сразу начнем разводиться? — осторожно встрял жрец, отыскав, наконец, под ногами любопытной публики затерявшийся амулет.
Лайэль закатил глаза, обхватил меня руками и прижал к себе.
— Заканчивайте быстрее!
Остаток церемонии я провела, уткнувшись носом ему в грудь, всхлипывая и подвывая, и не могла остановиться даже когда мы вышли из часовни.
— Диали, дорогая, давай я приготовлю тебе успокоительное. Прими его прямо сейчас, да что ж это такое… стресс на стрессе! — причитала Греттель, суетясь вокруг и утирая мои слезы.
— Какое еще успокоительное? У нее теперь муж есть! Молодой, здоровый, инстинктами не обделенный! Поверь, у него есть чем ее успокоить!
— Баба Шуша!
— Впегвые не могу с вами не согласиться, уважаемая! — вдохновенно поддержала госпожа Барбарель, пока я, красная как вареный рак, экстренно успокаивалась и приводила себя в приличный вид. — А вы, милочка, идите домой и сами пейте свое успокоительное. А лучше вылейте его в окно и вспомните, что тоже замужем!
Я, словно во сне, огляделась по сторонам. Яркое солнце слепило глаза, перед которыми пестрила любопытная толпа. В ней мелькали знакомые лица: радостные и грустные, завистливые и сочувствующие. Они расплывались под пеленой мутных слез, четко я видела только Лайэля и осознавала лишь одно: сейчас я не хочу видеть больше никого, кроме него, я не хочу этой кутерьмы и шума, все, что мне нужно для полного счастья — его объятия и тишина.
— Ваше Величество! Примите мои глубочайшие поздравления и ознакомьтесь! — подскочив к нам, гаркнул Ваффель и сунул под нос Лайэлю длиннющий список: — План подготовки к королевской свадьбе и церемонии коронации! Вы же не думаете, что королевская чета ограничится скромной церемонией в забытой богами часовне! Итак, сегодня нужно успеть: в 12.00 — совещание с членами Совета (план совещания прилагается), после чего торжественный обед, затем…
Лайэль скривился так, словно съел недоспелый лимон. Отодвинув рукой Ваффеля, он пропустил меня вперед, мы сделали пару шагов и тут же попали в плен к его родителям.
— Диали, дорогая, — улыбаясь, начала Силиция. — Мы так с тобой и не пообщались. А я могу тебе про него много интересного рассказать, — засмеялась она, потрепав по волосам смущенного Лайэля.
— Сын, тебе нужно переодеться, — повел бровями отец. — Что это, ну право? — он брезгливо двумя пальцами приподнял полу рыбацкой безрукавки. — В самом деле, пора взяться за ум… Что касается церемонии в королевском дворце Алайи, то я на ней настаиваю! Ты здорово потешил местный люд, но закон есть закон! У королей свои обычаи и правила! Эй! — он щелкнул пальцами вознице. — Подготовьте экипаж для молодой королевской четы!
Король и Силиция направились к каретам, а я взглянула на мужа. Мужа! Слово-то какое! Сердце зашлось в груди и учащенно застучало. Судя по поджатым губам и вороватому взгляду, которым Лайэль шарил по кустам в поисках путей отступления, сейчас он мечтал о том же, что и я.
—…затем встреча с лучшими портными королевства, вам и молодой королеве надлежит пошить несколько разных туалетов… — долговязый Ваффель, казалось, следовал за нами по пятам, продолжая монотонно бубнить. — Два — для церемонии обручения, еще для…
Бам-с! — увесистый снаряд из заварного крема смачно впечатался в нос ушлому распорядителю.
— Перезаряжай, Ларри! Нужно отрезать ему подступы к Лайэлю! И вот этого крылатого держи под контролем. Не нравится он мне… Если дернется — заряжай кремомет и пали по его каркающим сорокам!
Ворон улыбнулся уголками рта и подошел к нам, потеснив плечом ругающегося Ваффеля. Сейчас он выглядел как истинный король: величественный и статный. Теперь, когда он не был больше ограничен магией и угрозами Тидарры, он словно расправил крылья во всех смыслах, вобрал всю свою силу и казался хищным, даже опасным.
— Кранты тебе, Тьярри, — по-братски
