хозяине.
Моя жизнь напоминает уравнение с бесконечным количеством неизвестных. Стоит хоть на шаг приблизиться к его решению — появляются новые переменные. Все очень зыбко и непонятно. Но посреди океана неопределенности все же есть маленький островок стабильности…
Эдди стал первым, о ком я подумала, очнувшись на полу душевой. Первым, к кому меня потянуло, да так, что никакие уговоры Мэгги остаться не подействовали. И пусть разум твердит, что он лжет, это не имеет значения. Я все равно ему доверяю.
Сердцу нет дела до доводов разума. Оно, как и тело, снова и снова будет стремиться к Эдди.
— Какие? — поинтересовалась я, склонив голову на бок и приготовившись слушать. Но прежде приложила палец к его губам, призывая к молчанию. — Просто хочу сказать, что я, конечно, новичок в отношениях, но мне почему-то кажется, что большинству мужчин на финишной прямой не до правил.
Эдди удивленно поднял бровь.
— На финишной прямой?
Я пожала плечами.
— Я смотрю телевизор.
Он хмыкнул.
— Ты не такая, как большинство девушек, что делает нашу ситуацию уникальной.
Внутри начало поднимать голову темное, гадкое чувство — ревность.
— А у тебя было много девушек?
Эдди отрицательно покачал головой.
— Не много. Я ждал тебя.
От его признания на душе стало легко и радостно, но мгновение спустя теплое ощущение счастья разрушил мой вредный внутренний голос: «Он говорит о Сэди или обо мне?»
Портить такой момент пустыми сомнениями не хотелось, так что я постаралась быстро выбросить из головы неприятную мысль.
— Ладно, удиви меня, — излишне весело объявила я.
— Тебе стоит меньше смотреть телевизор, Эм, — нежно пробормотал Эдди, прошел вглубь комнаты и усадил меня на край постели поистине гигантских размеров.
Осознав ее реальные габариты, я моментально смутилась: спальное место занимало добрую половину комнаты.
— Первое, — заявил Эдди, подняв палец вверх. Он отошел от кровати на несколько шагов и начал расхаживать по комнате взад-вперед. Взгляд постоянно упирался в его обнаженную грудь, совершенно сбивая с серьезного настроя. Хотелось сидеть и просто бездумно любоваться крепким поджарым мужским телом. — Если вдруг захочешь остановиться, просто скажи, и я остановлюсь. Второе… если тебе покажется, что воспоминания возвращаются или что своими действиями мы их каким-то образом провоцируем, сразу же говоришь мне, — произнес Эдди, встретившись со мной взглядом. Я согласно кивнула и он продолжил: — И третье… нам некуда спешить.
Я протянула Эдди руку. Сердце вдруг сжалось. Но не от боли. Нет. От любви и признательности к этому замечательному человеку.
Он подошел, взял меня за руку и помог встать на постели на колени. Но даже так я и до плеча ему не доставала.
— Амнезия, ты принимаешь мои правила? — тихо спросил он.
Я кивнула и, отстранившись, начала снимать с себя рубашку.
Голубые, словно океан, глаза Эдди потемнели, зрачки расширились. Казалось, в их глубине бушует настоящий шторм, в сто крат сильнее и опаснее той бури, что разразилась снаружи. Пусть я и не помнила ничего об отношениях между мужчиной и женщиной, силу желания Эдди сложно было не заметить. Я улавливала его на каком-то подсознательном уровне. Его вожделение словно накатывало на меня, теплой волной распространяясь по всему телу. В его взгляде светилось нечто особенное, нечто горячее и безрассудное, пьянящее и совершенно завораживающее.
— Мой разум продолжает твердить, что нам не следует этого делать, — прошептал Эдди, легко поглаживая меня по обнаженным плечам. — Но, боже мой, Амнезия, сердце не слышит голос рассудка. Оно бьется как сумасшедшее только для тебя, только ради тебя.
— Я тоже тебя хочу. Безумно, — призналась я.
Эдди прерывисто выдохнул, огладил мои плечи, спускаясь к локтям, и обхватил запястья. Я закрыла глаза и склонила голову на бок, всецело отдаваясь его власти.
Я доверяла этому мужчине. Полностью и безоговорочно. Черт, да за время нашего знакомства у меня появилось немало поводов сомневаться в нем, но я все равно верила ему. Даже сегодня, после его признания, после лжи и шокирующей правды; несмотря на то, что в нашей истории еще так много неизвестных, я решила хотя бы на время отбросить все сомнения и просто довериться ему. Мне хотелось просто ощущать силу его рук, тепло кожи и не думать о плохом.
Эдди медленно принялся ласкать мое тело. Казалось, что в местах, где он касался меня, по коже пробегали небольшие электрические разряды. Он нежно погладил ключицы, обвел пальцами полушария груди, а затем, следуя изгибам тела, спустился ниже, заставляя плавиться и изгибаться от каждого легкого прикосновения.
Ни с кем и никогда я не испытывала подобной близости. Темнота создавала ощущение интимности и абсолютной правильности происходящего. На улице гремел гром, дождь стучал в окна, а Эдди осыпал мою шею нежными поцелуями. С тихим стоном я обняла его крепче и еще больше наклонила голову, предоставляя лучший доступ. Язык мужчины выводил огненные дорожки на коже, до того горячие, что стоило воздуху попасть на чувствительно место, как тело тут же покрывалось мурашками.
Эдди отстранился, и я медленно открыла глаза. Какой же он красивый: эти прекрасные глаза цвета морских глубин, мужественный подбородок и дикая непослушная грива темных кудрей.
Я провела рукой по его волосам, слегка сжала их в руке и аккуратно притянула Эдди к себе. Наши губы слились в нежном поцелуе, по коже прокатились искры желания.
Я всем телом прижалась к Эдди, буквально вцепившись ему в плечи, а поцелуй все не кончался. Он ласково коснулся поясницы, пальцами медленно поднимаясь по позвоночнику к застежке лифчика и аккуратно ее расстегивая.
Я не отстранилась, да и как? Если его поцелуи — мой воздух, если касаться его, чувствовать его рядом — важнее всего на свете. А пальцы Эдварда безостановочно скользили по обнаженной коже, дразня и поглаживая, доводя практически до исступления.
Терпение иссякло, в порыве желания я отстранилась и, глядя Эдди прямо в глаза, сняла болтающийся на плечах лифчик. На щеках загорелся румянец. Никогда не испытывала настолько сильного приступа смущения. Вот так оголяться, обнажая тело и шрамы прошлого, о которых ничего не помню, казалось чем-то постыдным. Но стоило заметить во взгляде Эдди восхищение, как страх и неуверенность отступили.
— Ты самая красивая женщина из всех, что я когда-либо видел.
Я крепко обняла его, обнаженной грудью касаясь горячей кожи. А Эдди лишь обнял меня в ответ, коснувшись губами плеча. Повинуясь какому-то совершенно дикому импульсу, я укусила его за плечо, стараясь не причинить сильной боли.
Эдвард резко выдохнул, я снова его укусила, и тогда в ответ он сжал руками мою задницу. Грудь начала ныть, соски затвердели, безумно
