оба ствола в ближайшего ко мне противника. Он всё-таки успел сделать второй выстрел, но большую часть дроби принял на себя прозрачный щит, который вырвался из циферблата часов. Артефакт Кеши снова меня спас!
Настя выскочила из укрытия и атаковала огнём самого первого негодяя. Он оказался не так прост — защитный артефакт принял на себя волну пламени. Разбойник направил ружьё на девушку, но Валик встал перед ней и принял выстрел дроби на себя. Я не успевал помочь, потому как возился со своими врагами, Кеша с криками бежал по склону холма, а Любавин застыл от страха и не знал что делать. Валик упал в снег, а Настя взяла себя в руки и ударила огнём снова.
Очень рискованный способ, потому как артефакт вполне мог оказаться не одноразовым, но в этот раз нам повезло. Браконьер пылал как свеча. Меховая шуба горела, источая клубы чёрного едкого дыма. Он рухнул в снег, пытаясь сбросить с себя пламя, и тут-то к нему подоспел Кеша. Уваров влетел в противника обеими ногами, а затем врезал по голове кастетом, который изготовил своими руками и старательно прятал от хранителей порядка.
— Ни с места! Отойдите от них! — заверещал парень, который опомнился, поднялся и схватил ружьё. Вот о нём-то мы и забыли. Если бы не столько снега под ногами, мы бы успели принять всех, а так половина отряда просто не успела вовремя вступить в бой, в результате чего мы позволили одному врагу выстрелить, а второму взять нас на прицел.
— Не делай этого. Ты уже ничего не изменишь, только хуже сделаешь, — попытался я его успокоить. Сейчас как никогда мне требовалась дипломатия.
— Мне всё равно конец! — закричал парень, а его руки задрожали ещё сильнее.
— Я вижу, что тебе страшно, я тебя понимаю, но ведь ты не убийца. Как тебя зовут?
— Мефодий.
— Скажи, Мефодий, ты ведь не убийца?
— Нет! Я никого не убивал. Это отец притащил меня сюда!
— Отец?
— Мой отец, он погиб! — парень перевёл взгляд на мужчину, который неподвижно лежал в снегу. Рядом с его телом снег окрасился в красно-бурый цвет. — Я не хотел идти с ними, но батя стоял на своём. Говорил, что мне пора перенимать опыт и учиться его делу. Они ставят ловушки в лесу и добывают шкуры редких зверей, которые находятся под угрозой исчезновения, чтобы продать их скупщикам. Я думал, что он охотник, но только вчера узнал правду, когда отец рассказал мне всё и заставил идти с ними.
— Твой отец действительно наломал дров, но ему уже не помочь, а у тебя ещё есть шанс спастись. Просто опусти оружие и уходи. Только дай слово, что больше никогда не возьмёшься за старое, иначе тебя непременно найдут и уничтожат.
— Я тебе не верю! — парень едва ли не рыдал, но начал пятиться назад.
— А зря. Студенты Арктической академии не бросают слова на ветер. Если я сказал, значит, так и будет. Уходи! А вот ружьё не забудь оставить. Допустим, вон там под деревом. Так я буду знать, что ты не вернёшься к этому пагубному занятию.
— Я отомщу за отца, каким бы он ни был, а затем уйду в тундру, где меня никто не найдёт.
— Ты не выживешь там один, — гнул я свою линию, а потом на помощь пришла Настя:
— Я не хочу умирать! Неужели ты убьёшь девушку? Я не верю, что ты такой же, как они. Ты не убийца!
— Нет, я не убийца, — сломался он. — Я не буду никого убивать. Я даже в птиц не стрелял, специально целился выше, чтобы не ранить их выстрелом!
Возможно, если бы нам попался более психически устойчивый противник, наши убеждения не нашли бы отклика, но сейчас перед нами стоял перепуганный до смерти парень, который воочию увидел смерть отца и его подельников. Он понимал, что его первая вылазка за трофеями может оказаться последней, а потому под весом давящих на него факторов сломался. Вот уж не думал, что нам так скоро пригодится дипломатия Гидрасовой. Сработало ведь!
Парень сделал два десятка шагов назад, швырнул ружьё в снег, а затем помчался прочь, словно за ним гналась голодная стая волков.
— Я не убийца! — послышался его крик из-за холма. Вьюга зарычала, и хотела было кинуться в погоню, но я её остановил.
— Валик! — Настя склонилась над Зиминым, расстегнула шубу и зажала ладонью рану на его груди. Любавин уже накладывал жгут на простреленную ногу целителя. Если бы на месте Валика оказался кто-то другой, было бы куда проще, но у нас вывели из строя единственного целителя в отряде, и помочь парню мы могли только подручными средствами.
Я снял с пояса ракетницу, зарядил её и выстрелил прямо над собой. Плевать на победу в марафоне. Друг находится в смертельной опасности, и без помощи целителей погибнет, а дотащить его до финиша не представляется возможным. Да, мы можем соорудить носилки, но идти до Териберки в лучшем случае часов десять. Куда проще дождаться помощи. Тем более что они должны быть совсем рядом. Раз сигнальную ракету можно увидеть не дальше, чем за пять километров, спасательные отряды просто обязаны быть где-то поблизости. Странно, что помощь сама не примчалась на выстрелы, ведь к безопасности студентов подошли с полной серьёзностью, а в итоге всё равно облажались и позволили группе браконьеров просочиться на территорию, где проходят соревнования.
— Ты посмотри, а! На каждом защитные артефакты! — произнёс Кеша, сорвав с шеи одного из убитых браконьеров какой-то амулет.
— Почему же они не сработали? — удивился Матвей.
— Ещё как сработали! Это артефакты для отвода глаз. Именно поэтому опасность не смог почувствовать ни ты, ни организаторы турнира. Их часто используют, чтобы «ослепить» предсказателей и не дать себя обнаружить. Типичные фокусы браконьеров. Стоит один такой артефакт тысяч десять, а иногда и двенадцать.
— Тебе-то откуда знать? — нахмурился Любавин. — Неужто промышляешь подобным?
— Мои изобретения служат лишь науке и защите близких мне людей. Ни один артефакт, сделанный моими руками, не попадёт в руки негодяя по доброй воле.
— Кровотечение остановили, но жгутов надолго не хватит, — пожаловалась Фирсова, возвращая нас к насущной проблеме.
— Ничего, нам бы хоть немного продержаться, а пока давайте разберёмся с пленником. Думаю, ему тоже не помешает помощь.
Теперь, когда
