но от Эйдена по-прежнему нет сообщений.
Мое сердце бьется сильней, но я проглатываю боль. Я выхожу из своей комнаты с решимостью, бурлящей в венах.
Сегодня я встречусь лицом к лицу со своими страхами.
Сегодня я узнаю все, что тетя и дядя скрывали годами.
Это больше не один из вариантов. Это необходимость.
Я спускаюсь по ступенькам, глубоко дыша и собирая все мужество, которое во мне есть.
Это первый раз, когда я потребую, чтобы они рассказали что-то о моем прошлом.
Я рассчитываю на понимание дяди. Будем надеяться, он не передумал.
– Она прямо наверху, – говорит тетя напряженным тоном. – Давайте поговорим в другом месте.
Я останавливаюсь у подножия лестницы в углу гостиной, откуда доносится ее голос.
Значит, вчера вечером она вернулась домой.
– Это такое же хорошее место, как и любое другое.
Мои мышцы напрягаются от этого голоса.
Голоса, который я никогда не хотела слышать в своем доме.
Никогда.
Может, мне мерещится?
Наклонившись вбок, я слегка заглядываю в гостиную.
И прикрываю рот рукой, чтобы подавить вздох.
Это он.
Джонатан Кинг.
Джонатан гребаный Кинг сидит на стуле в гостиной. На нем черный костюм, который, кажется, сошел прямо с показа мод от Армани.
Тетя и дядя сидят на диване напротив него.
Я смотрю на них в профиль, но вполне могу разглядеть выражение ужаса на лице тети и потемневшие черты лица дяди.
Что, черт возьми, происходит?
– Мистер Кинг, – говорит дядя почтительным спокойным тоном. – Пожалуйста, давайте сделаем это снаружи.
– Я бы предпочел сделать это прямо здесь. – Он выглядит совершенно расслабленным, как будто ему принадлежит не только это место, но и все, кто в нем находится.
Ясно, от кого Эйден унаследовал свою приводящую в бешенство уверенность.
– Мы благодарны вам за помощь, – говорит тетя. – Но мы уже вернули вам долг.
– Вернули мне долг? – Джонатан невозмутим. – Ничто не может отплатить за спасение человеческой жизни, миссис Куин. Как вы думаете, если бы я не оплатил операцию Эльзы, она была бы жива?
Мое сердцебиение учащается, отдаваясь в грудной клетке и ушах.
Джонатан оплатил мою операцию? Какого черта он это сделал?
– Вы правы, – подхватывает тетя. – У нас не было денег, и если бы вы не протянули щедрую руку помощи, Эльзы бы с нами не было.
– Я не щедрый человек, миссис Куин. – Джонатан ставит локоть на подлокотник и опирается на свою руку. – Я бизнесмен. Я сделал инвестиции в будущее. В конце концов, она наследница состояния Стил.
– Нет никакого состояния! – Тетя вскакивает на ноги. – Она и близко не подойдет к этой грязной империи, построенной на крови.
Наследница Стил. Империя?
Меня шатает от такого количества информации, брошенной в лицо. Я чувствую, что меня сейчас снова вырвет.
Джонатан улыбается.
– Тот факт, что она построена на крови, делает ее еще более желанной. Вы так не думаете?
– Моя Эльза и близко не подойдет ни к этим деньгам, ни к этому имени. Она Эльза Куин, – огрызается тетя.
Дядя усаживает ее назад и кладет руку ей на бедро, как бы удерживая от того, чтобы она снова встала. Он смотрит на Джонатана с гораздо более рациональным выражением лица, чем у тети.
– Тогда вы сказали, что не будет никаких условий.
– Я сказал, что помогу без дополнительных условий, но я предупреждал, что вернусь.
Нижняя губа тети кривится.
– И чего же вы хотите, мистер Кинг? – Голос дяди становится тверже. – Потому что вы не встретитесь с Эльзой. Сначала придется пройти через меня.
– При всем моем уважении, пройти через вас будет не так уж трудно, мистер Куин.
– Чего ты от нее хочешь? – Дядя выдыхает, отбросив деловой тон, все его поведение излучает напряжение.
– Я позволил Эльзе жить тогда, и я позволяю ей жить сейчас, но в тот момент, когда я решу сжечь кровь Стил, текущую в ее венах, никто меня не остановит. – Он делает паузу. – Я оборву жизнь, которую спас, в мгновение ока.
У меня ломит спину, а пальцы дрожат.
Я оборву жизнь, которую спас, в мгновение ока.
Что, черт возьми, он имеет в виду?
– Она не имеет никакого отношения к своему отцу! – тетя кричит. – Она не он.
– Вы уверены в этом? – Глаза Джонатана темнеют. – В конце концов, она маленькая принцесса Стил, ради которой он пожертвовал всем.
– Оставь Эльзу в покое, или я не стану молчать. – Дядя говорит тихо, но угрожающе.
– Я ценю вашу смелость, но дело в том, что вы ни черта не сможете мне сделать, мистер Куин. – Джонатан встает и застегивает пиджак. – А теперь, если вы меня извините, мне нужно присутствовать на заседании совета директоров.
Он внезапно поднимает глаза и встречается со мной взглядом, как будто знает, что я слушала все это время.
Я замираю, когда жестокая ухмылка кривит его губы, прежде чем он поворачивается и выходит за дверь.
Ни тетя, ни дядя не провожают его. Лицо тети краснеет, а дядя держит ее за плечи, как будто не дает ей развалиться на части.
Я стою за стеной, мои внутренности разрываются на миллион кусочков.
Все, что сказал Джонатан, проносится в моей голове подобно урагану, которому не видно конца.
Я слишком потрясена, чтобы все осмыслить, но я знаю, просто знаю, что события, произошедшие в моем прошлом, были не из приятных.
Это мой единственный шанс узнать правду, какой бы она ни была.
Я делаю глубокий прерывистый вдох и направляюсь в гостиную.
Дядя первым поднимает взгляд, когда я встаю перед ними. Тревога искажает черты его лица.
Прежде чем они успевают что-либо сказать, я произношу спокойным голосом, хотя совершенно себя такой не чувствую.
– Я все слышала. А теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне о моем прошлом.
Глава тридцать третья
Эльза
Дядя встает, заставляя себя улыбнуться.
– Тыковка, то, что ты сейчас услышала, это…
– Правда, – обрываю я его. Я никогда не перебиваю дядю или тетю, но сегодня все по-другому. – И я хочу знать все остальное.
– М-милая, – заикается тетя. – Это было очень давно.
– То, что ты бросила меня и маму, тоже было очень давно, тетя?
Она задыхается, прикрывая рот руками.
– Я слышала тебя на днях. – Мой голос нейтрален, почти отстранен.
Я не знаю, как говорить другим тоном, не сорвавшись.
– Вы должны мне все объяснить, – говорю я им.
Глубокий вздох вырывается из груди дяди, когда он, пошатываясь, отступает назад и падает рядом с тетей.
– Скажи ей.
Тетя касается своего виска дрожащими пальцами.
– Н-нет.
– Мы знали, что этот день настанет,
