Марий зажмурился. Всё-таки некоторые вещи лучше не знать. Ему теперь ещё Сешеню об этом молчать придётся.
Дракон поднялся над крышей и развернул наконец крылья в полную силу. Они оба взмыли вверх и развернулись опять в сторону замка.
От журавля пытался подняться второй дракон.
— Нам бы в сторонку, да лужайку покраше. Там и поворкуете, — прокряхтел Марий, усаживаясь поудобней.
Он и сам толком не знал, что собирается делать. Летучая гора мышц и зубов упорно летела назад, видимо желая атаковать противника.
— Коэн! Коэн, не смей, говорю. Фу! — Лииса выскочила перед ними, закрывая его дракона собой, и подавая ладонью какой-то знак. Если бы он ещё понял, какой, — На зимних испытаниях «отвратительно» хочешь? Ну так я тебе обещаю! И никакого успокоительного до конца года! Я договорюсь, чтоб нигде! Чтоб даже в Ратице не наливали!
Дракон тихо рыкнул, поднял лапу и топнул, так, что вздрогнула земля, а из руки странника выпала палка, глухо ударив дракона по затылку.
Из ноздрей ящера повалил дым.
— Лииса? — предупреждающе прогудел Марий, раздумывая, прыгать вниз или опять подсказывать молодняку, что делать.
— Спокойно, парень, — она медленно подходила к дракону Бачеку, — Тише… — она держала перед собой раскрытую ладонь, — Смотри, какие у тебя рожки! — дракон взвыл, и Лииса исправилась: — А какой хвост! Роскошный просто. Настоящее сокровище!
Сокровище хлестало по камням так, что замок едва не разваливался на части.
— Лииса? — с нажимом позвал император. — Уводите отсюда людей! Вон! На озеро! С горы! — крикнул назад, стараясь пересилить рычание обоих чудовищ.
Марий едва успел соскользнуть вниз и схватить женщину в охапку, когда под ними провалилась земля.
Часть 36
* * *
До дому они так и не дошли. Встали на тропе у болота. Левеку тоже это место казалось хорошим. Надёжным. Всё-таки в болото так просто не сунешься, его знать надо. Он и знал.
Ещё когда к Марысе в Градинец тишком бегал. Разок чуть не сгинул. С тех пор к Марысе он охладел.
Даричка скинула сумку и ослабила держащие толстую куртку ремни.
Под ней она была такой крошечной. Хрупкой. Совсем, как мама. В груди у мальчишки болезненно ёкнуло, и он судорожно втянул воздух носом.
От воды тянуло стылым холодом, и близкие сумерки уже стирали мелкие, незначительные детали. Было видно только старые, калечные дубы, росшие по самому краю болота, да густую поросль усохшей травы, положенную ветром.
— Не успеем к темну. Ешь, — кинула ему завёрнутую в холст солонину и бурдюк с кислым молоком. — Понятия не имею, как теперь ещё и тебя спрятать, — Даричка раздражённо сунула покрасневшие от холода ладони под мышки и просматривала на него из-под сведённых бровей.
— Сам уйду, — Левек заглатывал куски, не жуя и едва не захлёбываясь жиденькой простоквашей от жадности, — Мне б только убедиться, что с тобой и мамой в порядке всё.
Даричка тяжело вздохнула и прикрыла глаза.
— Что у тебя? — она кивнула на руку, которую Левек привычно отвёл в сторону, чтобы копьё не мешалось.
Парень дёрнул плечом, закатив в наслаждении глаза.
— Копьё тёмного властелина. Кажется, — не открывая глаз и не переставая жевать, невнятно проговорил Левек. — Из замка унёс.
— Что ты с этим старьём делать собирался? Коз пугать? Оно ж от ветра того гляди переломится.
— Это вряд ли, — Левек ловко крутанул копьё в пальцах, и оно послушно описало быстрый смазанный круг. — Тебя спасать вообще-то собирался, — он наконец наелся и теперь бессильно растянулся на скорчившейся, потемневшей листве.
И правда, смеркалось. Им надо было бы быстро идти, но у Левека шевелиться могли только мысли. И те с трудом.
— А псов этих проклятых оно остановить сможет? — сестра мотнула головой в сторону скрывшегося за деревьями отряда наёмников, который они повстречали.
— Псов не знаю. Но оно должно мочь всё! — благодушно и чуточку важно согласился Левек.
— Вот бы остановило, — зло выпалила Даричка. Левек насторожился немного. Он не видывал её такой прежде.
— Они пришли в дом. Как гости, — глухо заговорила она, глядя в быстро темнеющую хмарь над болотом, — Нарядные, будто сваты. Оружие показушно начищенное на боках блестит. И к отцу. Разговор, мол, есть. Притащили какие-то сундуки. Вроде, с дарами, — Даричка покачала головой, будто кляня себя за что-то, — Я на кухне была, распорядиться об ужине, если понадобится, и они заночуют. Вот так же было, как теперь, — она кивнула на сумерки, — Может, чуть раньше. Или позже. Не помню уже.
Левек поднялся сначала на локоть. Потом вовсе сел. Он чувствовал, как гулко колотится сердце от ужаса, который рождали в нём рваные фразы Дарички.
— Кто хоть? Наши? Тёмные?
— Да разве ж их разберёшь? Одежда вроде наша. А вроде, как у тёмных, — Дара зажмурилась. — На одно лицо все. Будто глаза отводили. Я не слышала, как бился отец, — внутри у Левека дёрнулось и оборвалось, а в ушах застучало. Он покрепче стиснул руками колени, чтобы дослушать сестру, и не броситься куда глаза глядят, чтобы… чтобы хоть что-то… — Услышала, как закричала мама. Люди наши на помощь сразу пришли, как поместье полыхнуло. Спаслись… все почти, — Левек вскочил, не в силах удержаться на одном месте, придвинулся к Даричке, упал возле неё на колени, руки её замёрзшие поймал, шепча, давясь слезами:
— Дара, нет! Дара!
— Отбили её. Она… у Филиппыча с Эльжбетой она, — выдохнула Даричка, — Присматривают за ней.
— На кладбище?! — взвыл Левек.
— Руки оторвёшь, балбес, — Даричка толкнула его и сразу обняла. — Говорю ж, отбили. Глупый! К зиме на ноги встанет.
— Нужно-то им что было?! — простонал Левек. Ему вдруг стало жарко, он рванул ворот куртки и сразу замёрз, так что зуб на зуб попадать перестал.
— Чтоб отец с границы ушёл, — сестра прижала его голову к себе, привычным жестом заправляя выбившиеся из-под шапки, взмокшие от ужаса Левековы вихры. — И не пускал никого в сторону Соколиного перевала, пока снег не ляжет.
Перевал… За ним дикие земли, а дальше — тёмные, которые к ним с самой войны не совались… Видно время пришло.
Тёмным ни плодородных пашень, ни горных богатств не досталось, когда боги землю кроили… Пока у них были драконы, им жилось вольготно. Чудища их учили и грели. А теперь их земли совсем выстыли. И не успокоятся они больше, пока тёплый край себе не приберут.
Левек крупно дрожал, цепляясь за сестру, страшась отцепить от неё руки, чтоб она опять вдруг не исчезла.
— С собой уволокли меня бездновы дети, — прошипела Дара. — Вроде, чтоб отец не совался им противиться, — она крепко выругалась, как это делал их тревожный звонарь, и это возмутило Левека даже больше, чем то, что они угрожали отцу. В конце концов, с угрозами отец каждый день сталкивался, а чтоб Даричка так… Где это видано, чтоб знатная дева по гоблински, да ещё вслух!
