Для тех, у кого в прошлом имелся лишний вес, все же есть и хорошие новости. Расставание с жиром для успешно худеющих становится со временем все более легкой задачей. Согласно анализу НРКВ, те, кому удается сохранять новый вес на протяжении двух лет с помощью силы воли, настойчивости и хороших привычек, смогут сохранять его и дальше, поскольку изменения становятся постоянными.
Успех — это волевым усилием победить жир.
Глава 12. Контроль над жиром II: как я делаю это
Я отправилась в путешествие по раскрытию секретов жира по одной простой причине: я не могла разобраться, почему мое тело настолько хорошо копило и удерживало его. Я видела, что жир упорен, стоек, враждебен и уклончив в одно и то же время. Наблюдения привели меня к научному пониманию того, чем жир на самом деле является и почему он ведет себя так по-разному в зависимости от человека.
Я провела исследование, взяла интервью у десятков ведущих ученых, поговорила с их пациентами. И вскоре я оказалась во всеоружии, и готовая лучше проанализировать собственную ситуацию и изменить ее. Так какие же факторы привели к тому, что мне так легко набрать жир и так сложно его потерять?
Я верю, что генетика является главной причиной: моя мать сражалась с весом всю жизнь, и битва была тяжелой. Она никогда по-настоящему не страдала ожирением, но у нее, как и у меня, к среднему возрасту было на двадцать-тридцать фунтов[89] больше, чем ей хотелось бы. Я помню, как мать почти не ела целыми неделями — завтрак из двух яиц, пара тостов, чашка чая, ну и еще одна на ужин. Это была ее собственная версия интервального голодания и баланса белков и углеводов. Оно работало — до некоторой степени. Никогда она не была очень толстой, и время от времени даже теряла объемы и вес. Однако редко выглядела стройной и никогда не могла присоединиться к «едящему миру», если вспомнить терминологию успешно похудевшего Рэнди. Я помню, что жалела мать, когда она готовила плотный ужин для нас, но отказывалась взять тарелку себе.
Ребенком я очень мало знала о том, что в конечном итоге унаследовала ее ношу. Мое тело и мое лицо очень напоминают ее, и ничего удивительного, что я также получила ее метаболизм и склонность к ожирению.
Сыграла роль и наследственность, поскольку среди моих предков есть выходцы из восточной Индии. И что, вы думаете, мои предки не подвергались разным испытаниям? Конечно, подвергались. Индия много раз страдала от голода, об этом есть записи от одиннадцатого века. Не было бы ничего удивительного, обнаружься у меня «экономный генотип», как у индейцев пима, который помогал мне набирать вес. А вспомните вирус SMAM-1, приводящий к ожирению, который впервые обнаружили в Индии. Нет данных, что он передается от человека к человеку, но исключить такую возможность нельзя.
Я узнала, что бактериальная флора тоже является общей для отдельных семей. Различные культуры имеют разные микроорганизмы в кишечниках, и те могут передаваться от матери к ребенку. Эти бактерии эволюционируют, чтобы извлекать питательные вещества из трудно усвояемой пищи, и позволяют людям процветать в различных условиях. Так может от индийских предков вместе с памятью о тяжелой жизни я получила еще микробов, очень эффективно извлекающих все, что можно, из пищи и запасающий в виде жира. Давайте просто скажем, что у меня не такое тело, которое выделяет много отходов. Что входит, то стремится остаться.
Так что моя генетика и моя наследственность не помогали мне сохранять стройность. И мои две X-хромосомы не сделали эту задачу хоть на капельку легче. Мне никогда не светит есть так, как мой муж, наполовину итальянец, наполовину ирландец, способный поглощать тысячи калорий в день и оставаться худым, как во времена колледжа. Так что никаких совместных перекусов вечером перед тем, как отправиться в постель. Когда доходит до еды, полагайся только на себя, дорогой.
Также оказалось, что имело значение, как я обращалась с собственным жиром в прошлом. У меня была история похудения и последующего набора веса: первая диета в двенадцать, а на третьем десятке я то набирала десять фунтов, то сбрасывала их снова. Каким образом это сказалось на моем жире? Постоянные атаки сделали его более сильным, устойчивым, более умелым. По мнению Руди Лейбеля, Майкла Розенбаума и Джозефа Пройетто, как только мы набираем жир и пытаемся потерять его, тело использует многочисленные механизмы, сопротивляясь этому. Мое предыдущее сбрасывание веса сделало мой метаболизм еще медленнее, чем он был. Мышцы стали более эффективными и сжигали меньше калорий. Я постоянно испытывала голод. Вспомним функциональное МРТ, показывающие, что худеющие сильнее реагируют на еду, — мысли о ней никогда не покидали мою голову.
Гормоны тоже внесли свой вклад. Мое тело очень чувствительно к сахару. Единственная маленькая порция десерта, и я могу набрать фунт в день. Инсулин делает свою работу хорошо и запасает калории в виде жира. Плюс в том, что мой анализ крови всегда выглядит хорошо — триглицериды под контролем, — но джинсы намереваются стать теснее. Я никогда не могла свободно есть сладкие йогурты, мороженое или хлопья, как мои друзья, и оставаться худой. Как говорит Майкл Дженсен, способность откладывать жир помогает очищать кровь, но мешает при потере веса.
После сорока лет выработка сжигающих жир гормонов у меня начала снижаться. Уровень гормона роста, тестостерона и эстрогена упал, снижая метаболизм и массу нежировых тканей и делая тем самым потерю веса более сложной. Десять фунтов туда-сюда были в прошлом, теперь у меня было почти тридцать фунтов[90], не желающих уходить.
Так что гены, пол, возраст, гормоны, эффект «йо-йо» от диет и, возможно, микробы — все было против меня. Все эти факторы собрались вместе, что помочь жиру накапливаться в моем теле и мешать мне от него избавиться. Очевидно, мой жир был очень умным, он знал, как выживать в сложное время. Ничего удивительного, что для потери нескольких фунтов мне приходилось есть много меньше, чем мог посоветовать любой личный тренер. Я была на одном из краев «колокола» графика нормального распределения — вместе с людьми, которым надо есть экстремально мало, чтобы не толстеть.
После исследования я также знала, каких именно факторов ожирения у меня нет. Хорошо, что у меня не имелось значимых генных мутаций, таких как ob или любая другая того же порядка. Если бы у меня была такая мутация, например, FTO (см. главу 7), то борьба с весом стала бы еще более сложной. У меня также не обнаружилось недостатка некоторых гормонов, что я подозревала, начиная исследование. Помимо обусловленного возрастом снижения метаболизма, у меня не было серьезных проблем со здоровьем. Нормальная, но обреченная сражаться с жиром.
Ну что же, теперь я знаю намного больше о жире.
