У Касси загорелись глаза, когда она сняла очки и забрала у меня пятигранную полую призму длиной двадцать пять сантиметров и сечением сантиметров пять из того же металла, что и транклюкатор — ключ, который я отдал Крохе. Брюн сохраняла невозмутимый вид и просто потрогала призму пальцем.
— А говорите, нечем нас отблагодарить, — сказала она. — Что это такое, мы не знаем, но для первой экспедиции в Хтонь это было бы неплохим результатом.
Роми с плотно сжатыми губами смотрела на Майка и Русика. Но мне, кажется, это было лишнее. Они и так с радостью отдали бы нам эту сумку.
— Отлично! — сказал Майк. — Забирайте. Нам эти штуки ни к чему, мы же солдаты, а не старатели.
— Время, Майки! Нам пора, — сказал Русик.
— Как зовут-то вас, — спросил я.
— Лейтенант Михаил Буянов и сержант Руслан Токарев, — ответил Майк. — Разведрота Второго батальона Тринадцатой штурмовой бригады. Но Русик еще не родился в 3012-м году, а мне два года, я в Сатевисе родился и жил. Очень странно это осознавать, что здесь я мелкий такой, у меня не укладывается в голове.
Он хотел спросить наши имена, как потом сказала Брюн, но времени не оставалось.
Русик взял двумя руками черную коробочку и указательным пальцем нажал вторую кнопку. Чуть ли не в последний момент.
Прямо перед ним возникло яйцевидное окно дрожащего малинового цвета с переливающимися золотистыми нитями. Как и говорила Кроха, примерно три метра на четыре.
— Мы вряд ли вернемся в это прошлое, — сказал на прощание Майк. — Увидимся в будущем!
— Пока! — сказали хором девушки и Марк.
Я молча помахал рукой. Мне будет сорок восемь, если доживу до 35-го, но мы можем встретиться и раньше. Еще до вторжения пришельцев. Вот только зачем нам встречаться? Что было в Хтони, там и остается. Плюс парадоксы бабушки и дедушки. Всё сложно.
В момент перешагивания Русиком внутрь окна, я заметил внутри на дальнем плане тот же самый силуэт подстанции в том же самом месте. Следом за Русиком в малиновом мареве исчез Майк. Они ушли, не оглядываясь. В 3035-м году шел дождь. Кислотно-желтого цвета.
— Что здесь делал спецназ? — первым делом спросил я, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Ты кого спрашиваешь? — хмыкнула Касси. — Роми?
— Откуда мне знать?! — выпучила глаза Роми.
Мы собрались в кружок и передавали друг другу артефакты.
— Где тот нелегал нашел эти штуки? — спросил Марк.
— Без разницы, — ответил я. — Он же нелегал. Даже если не здесь, а таскал их давно с собой, на блокпосту контроллерам не предъявлял.
— Значит, можно сказать, что мы их здесь нашли, — сказала Брюн. — Я вот эту черную втулку, а ты, Аркан, вот эту призму. Так оформим. Я владелец патента и видящая, а ты охотник с лицензией.
— Все правильно, — сказала Касси. — Роми у нас Ванда, Марк молодой-всё-впереди, а я даже в своей ванной ничего найти не могу.
Марк вздохнул, Роми рассмеялась, Брюн забрала у меня половину оберточной бумаги и завернула свой трофей.
Я тоже завернул и положил призму во внутренний карман куртки, хорошо, что эта штука только на вид тяжелая. Весила призма грамм триста, не больше. Стенки правильного, как древний знак качества, пятиугольника тонкие, миллиметра три, но сама она очень твердая и прочная. Думаю, если ударить кого по голове, то мало не покажется.
— Как она сделана, интересно? — спросил Марк. — Никаких швов.
Как кольца всевластья, — подумал я.
— Кроха назвала именно эту штуку предохранителем? — спросила Роми.
— Надеюсь, — ответила Брюн.
— В ночь с первого на второе января узнаем, — сказал я. — Ну что, валим из этого номера? А то тут спецназ свирепствует по ночам и лютая хтонь у реки.
— В самом деле, — поддержала меня Касси. — Брюн, ты убедилась, что в Хтони видишь артефакты. Штуку эту фаллическую сдашь той мегере из деканата, пусть порадуется, засунет себе куда-нибудь. В патенте отметка у нас престижная появилась — первая экспедиция и сразу на пятый уровень! О чем еще мечтать?
— Подозрительно не будет выглядеть, если мы сразу на выход поедем? — спросил Марк.
— Что теперь, ночевать в базовом лагере предлагаешь из-за того, как на нас посмотрят на блокпосту? — спросила Брюн. — Едем отсюда, конечно, пока не стемнело. На выходе скажем, что удача на нашей стороне.
— Новичкам везет, — сказал я.
— Абсолютная правда! — улыбнулась Касси. — Так всё и было!
Хотя я сам предложил уехать, мне все же было немного жаль покидать зону. Но состав нашей команды был недостаточно опытным для такого опасного уровня, и мечтать о прогулке по лесу не приходилось. Немного странно, что за двадцать прошедших с окончания первой войны лет в этом городе не появилось никакой растительности. Но Брюн говорила, что леса в зоне отчуждения вокруг Харрока очень необычные по отчетам
