когда налетела плечом на корягу.
Водяные духи из-за грани испытывали ненависть ко всем, в чьих жилах текла теплая кровь, но к людям — особенно. Обычно они бездумно набрасывались на любого человека, встреченного ими на пути, а если не могли до него дотянуться, заманивали в воду, увлекали за собой в пучину, а потом разрывали на куски.
«Странно. Почему же я пока жива? — подумала Ольга. — Неужели Ольгаш, тело которого занял водяной, смог как-то повлиять на него?.. Впрочем, водяные духи отнюдь не тупы, и, если убийство несет меньше выгоды, чем временное сохранение жизни, они смирятся с существованием даже самого ненавистного врага. Убей он меня в селении, змеелюды тотчас бросились бы на него. Даже если бы существо сумело отбиться и сбежать, расходовало бы слишком много сил: усталым с тварями из кошмаров не повоюешь. А так можно взять человечишку в заложники, тем паче, Мириш во всеуслышание объявила, что я нахожусь под ее защитой. До и тварь еще нужно приманить».
На очередной кочке, когда можно было сделать вид, будто бесчувственное тело шевельнулось само, Ольга качнула ногой. Та послушалась, но вырываться и спасаться бегством было рано. Сейчас и Ольгаш, и дух, и сама Ольга преследовали одну цель: уничтожить кровожадную тварь, застрявшую меж грезами и Навью.
Ольгиш предложила свою дружбу водяному духу и тем спасла селение. Он не отступится, будет хранить и защищать, но, несмотря на это, существо было из-за грани, а значит, нуждалось в проводнике — теле, которого займет — и еде.
«Быстро же удалось раскрыть эту загадку, жаль, с собственным существованием пока ничего неясно» — посетовала Ольга.
На тихий смешок она не обратила внимания.
«Окончательная гибель Ольгаша повлечет смерть водного духа, ведь от реки мы отошли порядком далеко, — размышляла Ольга. — Однако даже если у меня получится уничтожить его, кто станет сражаться с тварью? Допустим, Горан отыщет инеистого змия, призвавшего чудовище, и убьет (вряд ли на подобное стоит рассчитывать, но вдруг), это не развеет опасности, а лишь сделает тварь уязвимой. Без знания имени у меня не будет ни шанса. Более того, даже узнай я имя, нужно время, чтобы его выкрикнуть».
— Хороша! Сильна!.. — казалось, произнесено было прямо над ухом. Ольга вздрогнула от неожиданности и тем выдала себя с потрохами. — Не думал, будто оправишься столь скоро. Открой глаза, что уж теперь скрываться?.. Горяча…
Ольга вздохнула и повиновалась.
— Сбежать не сможешь, я быстрее.
— Не сомневаюсь, — процедила Ольга. — Может, хватит мной елозить по земле, раз я в состоянии идти самостоятельно?
«Надо же! — подумала она. — Водяной дух снизошел до разговора с человеком. Никто ни разу даже не упоминал о таком!»
Ольгаш замер на мгновение, затем отпустил ее ноги и прошипел:
— Ну, попробуй.
Подняться удалось не то чтобы с легкостью, но и не превозмогая себя. Чуть качнуло, пришлось схватиться за ближайшую корягу, но головокружение быстро прошло.
— Хороша… Сильна, — повторило существо, — хоть и горяча. Чароплетша…
— Чаровница, — поправила Ольга: то, что ее жизнь не стоила ничего в глазах этого существа, еще не значило, будто она позволит оскорблять себя пренебрежительным словом, которым величали ярмарочных трюкачей.
— Дерзкая… жаль, не убил… — и, помолчав немного, существо добавило: — Хорошо, что не убил.
— Неужели? С каких пор водяной конь идет бок о бок с человеком, своим извечным врагом и добычей? — поинтересовалась Ольга.
Ольгаш фыркнул:
— Угадала. До нынешнего момента еще ни одного человека в Нави живьем не встречал. И никого не знал, кому бы змий клыки ввел в плоть, ядом кровь отравив, цель не убить, а защитить преследуя.
Ольге от такого объяснения захотелось выругаться, как можно грязнее, но вряд ли водяной оценил бы.
— А Горан горячий… ненавижу огонь, но и холоднокровный. Смесь, сводящая с ума. Ты тоже сводишь, — сказал водяной и блеснул мутно-бирюзовыми очами.
«Интересно, каковы они без примеси серого змеелюдского цвета? — невольно задумалось Ольге. — Наверное, подобны океану в безоблачный ясный день за час до гибельного шторма».
— Зачем я тебе? — спросила она, ожидая, что, если ответит, точно не солжет.
— Пригодишься. Будешь жить.
От неожиданности Ольга остановилась и тотчас получила сильный удар по пояснице змеиным хвостом.
— Позаботишься об этом теле, я-то не смогу.
— Но почему?! — вырвалось у Ольги.
— Ты не слышала, как она поет. Глупая человечка. А теперь она плачет. Из-за брата.
— Ольгиш?..
Музыка — единственное, что могло покорить эти создания. Причем все равно, голос ли будет звучать или флейта. Моряки издревле брали на борт музыкантов — петь и играть во время самых жестоких штормов.
— Я помогу, — пообещала Ольга, — но ты ведь не поверишь слову.
— Вы, человечишки, лжете, как дышите. Но ты поклянешься своим змием.
— Нет! — возразила Ольга. — Способностью чары творить, бессмертной душой, посмертием и чем еще тебе угодно, но не Гораном!
Отвратительный шипящий звук, напомнивший шуршание чешуек по стеклу и одновременно журчание ручья, растекся по всему лесу — не сразу Ольга поняла, что водяной дух рассмеялся.
— Чарами, говоришь?.. Никогда не видел человека, влюбленного в змиюку… Чего задрожала?
Дыхание действительно сбилось, а по телу прошла волна жара.
«Влюблена?.. Влюбленность не может длиться столь долго. Все намного хуже», — подумала Ольга, а вслух заметила, вызвав новый приступ шелестящего хохота:
— Вообще-то я, отказывая, готовилась к взрыву ярости и неминуемой смерти.
— Ты забавная. Для чаровника нет ничего страшнее, чем лишиться своей силы, не так ли? — водяной дух хоть и спрашивал, но наверняка знал ответ и без подтверждения.
— Так… — ответила Ольга и сглотнула, голос ожидаемо дрогнул.
— Душа и посмертие тоже важны, но вы — твари с горячей кровью, путешествующие из мира в мир — живете одним днем и не задумываетесь о будущем. Поклянешься чарами, обманешь… — и, считай, калека…
— Именно так. Я согласна.
— Пусть будут чары, змииная чаровница, Ольга.
Глава 17. Снежен
Снежен возлежал на троне во дворце на вершине самой высокой из
