– Врете.
– То есть я, возможно, знаю все, что необходимо знать.
– Вот как? И что же вы знаете?
Почему она чувствует, что ступила на очень опасную почву, хотя Лукас вроде бы говорил несерьезно? Ей хотелось по возможности избежать той темы, но что-то подсказывало: в этом случае он наверняка предположит, что она сплетничала о нем за его спиной. Ничего не поделать, придется объясниться.
– Вы служили в армии? – осторожно начала она.
– Так и есть.
– Но, очевидно, ушли, чтобы работать в полиции.
– Я ушел, потому что моя половина больше не пожелала быть армейской женой. У меня был выбор: уйти или остаться в армии, но потерять семью.
– В таком случае я уверена, что ваш выбор был верным.
– Не совсем, – покачал головой Блэк. – В конце концов она все равно бросила меня.
– Мне очень жаль.
– Так получилось, и потом все это было очень давно.
– Скучаете?
– По жене или по армии? – уточнил он, но глаза его так лукаво блеснули, что она снова рассмеялась, хотя он поставил на одну доску жену и армию.
Господи, Лукас Блэк смешит ее! Возможно, он все-таки не совсем робот.
– Скучаю иногда, но последнее время все реже. Даже не знаю, где она сейчас.
Бэт попыталась представить себя на его месте и вдруг поняла, что когда-нибудь и она, став старше, расскажет похожую историю, только о Джейми. Они тоже больше не встречались. Да и где могли встретиться? Удивительно, как это бывает: можно дружить с кем-то много лет, но иногда, расставшись с человеком, который, казалось, создан, чтобы провести с ним целую жизнь, потом можно никогда не увидеть его и ничего о нем не знать.
– И мне недостает армии, – признался он. – Знаете, мне казалось, что я был хорошим служакой. Всегда знал, что делал.
– Вы действительно знаете, что и как делать, – кивнула она.
– Вы мне льстите.
– Вовсе нет. Конечно, поначалу мы немного конфликтовали и я считала вас жалким ублюдком…
Тут он улыбнулся.
– Но сейчас я понимаю, что вы далеко не такой.
– Спасибо.
– Вы нечто более чем просто жалкий ублюдок.
К удивлению Бэт, он рассмеялся, да так громко, что даже закашлялся. Неужели удивился, что молодая женщина-детектив может употребить такое словцо? Да вряд ли, ему просто нравился их шутливый диалог. Мужчины всегда объяснялись между собой на таком языке, особенно в армии. Возможно, Бэт только сейчас поняла, как следует говорить на беглом «Лукасе».
– Итак, что еще вы хотите знать? – спросил он, когда кашель унялся.
– Лукас, вам вовсе не обязательно рассказывать все о вашей жизни. Это не мое дело.
– Но я не возражаю. Честно, не возражаю! Джемма мне все объяснила.
– Что?
– Она сказала, что я должен лучше вас узнать. Что вы не сможете мне доверять, если мы не познакомимся как следует. Объяснила, что это чисто женские штучки.
– Это не женские штучки, – возмутилась Бэт.
Блэк смутился:
– А она клялась, что это именно так. Простите.
– Может, это ее мнение. Но не мое. Не хочу, чтобы вы думали обо мне как об обычной девушке.
– Я не это имел в виду.
– Знаю. И ценю ваши попытки, – смягчилась Бэт.
Он не виноват в том, что советы Джеммы шли вразрез с ее чувствами.
– Ладно, где вы живете? – спросила она.
Он снова смутился, словно она напрашивалась к нему на кофе. Бэт тоже покраснела.
– Я хотела сказать, у вас квартира или дом?
– А, ясно. Я оставил за собой дом, то есть выкупил ее долю, когда она… – Он взмахнул рукой – жест, который, по его мнению, символизировал улетавшую жену. – И, предупреждая следующий вопрос, отвечу, что живу один.
Бэт сочла за лучшее не углубляться в расспросы:
– Что ж, я знаю, какую машину вы водите, какое пиво пьете, что у вас есть два спятивших друга, которые вложили деньги в вагон-ресторан. Все это ставит меня на первое место в полицейской викторине «Что вам известно о Лукасе Блэке?», которая постоянно проводится в полицейском управлении.
– Не много, – покачал головой Блэк. – Что еще говорят обо мне в полицейском управлении? Вернее, предполагать я могу, но хотелось бы знать наверняка.
О боже, что она могла ответить? Что он убийца, возможно полный псих, бывший военный, в душе которого бушуют тайные демоны, вероятно порожденные в боях? Что он хладнокровно убил человека при подозрительных обстоятельствах?
– Говорят, что вы загадка.
– Прекрасная попытка, но этого они не говорят.
Бэт попыталась сделать обиженное лицо, но поняла, что он видит ее насквозь.
– По правде сказать, они очень мало о вас говорят.
– Неужели все настолько плохо? Что вам сказали обо мне?
– Честно?
Он кивнул.
– Что вы кого-то убили, – выпалила Бэт.
37
Он долго молчал, прежде чем ответить. Бэт испугалась, что все испортила.
– Похоже, в полиции это стало моей визитной карточкой. Что вам об этом наговорили?
– Ничего. – Увидев его скептическую улыбку, Бэт добавила: – Правда. Мне действительно ничего не рассказали об этом.
Она ни за что не признается, что имела по этому поводу весьма обстоятельную беседу с Питером Кеннеди. Блэк точно взорвется, и, главное, она хотела услышать его версию случившегося. Что он скажет? И будет ли его рассказ хоть немного близок к правде?
Но пока он вроде размышлял, стоит ли вообще отвечать.
– Это было несколько лет назад, – выговорил он наконец. – Случай с домашним заложником.
Бэт неожиданно осознала, что абсолютно трезва, как стеклышко. Потому что понимала, как важно каждое сказанное им слово.
– Помню, была холодная сырая февральская ночь, из тех, когда хочется одного – сидеть дома под пиво, заперев дверь и заказав что-нибудь из фастфуда. Но тут позвонили. Муж держал жену и дочь на прицеле, угрожая убить их, а потом себя. Кто-то даже сказал, что в доме послышался выстрел. У мужчины явно поехала крыша, и времени на план захвата не оставалось. Так что потребовались любые владеющие оружием офицеры, которые могли бы прикрыть полицейских. Я был одним из них. Вам следует знать, что жизнь тогда была другой. В наши дни при постоянной угрозе терроризма там уже через минуту оказались бы бойцы быстрого реагирования. Так или иначе я быстро прибыл на место. Какой-то полицейский с мегафоном пытался выманить крикуна из дома, просил хотя бы освободить ребенка и жену, но тот не слушал. Похоже, он окончательно спятил, мы даже не совсем понимали, о чем он говорит. Дул сильный ветер, искажавший его голос, но нам показалось, что он требует от нас убраться или прикончит всех, а потом себя. Положение было скверным и крайне запутанным, но все стало еще хуже, когда он вернулся в дом и запер дверь. Мне приказали зайти с задней стороны дома, хоть в душе я надеялся, что не понадоблюсь. Нас было трое, но я оказался ближе всех. Спрятался за оградой дома для прикрытия, выхватил «глок» и прицелился в дверь черного хода.
