Ученье – свет
Арине снился первый их с Мэлом поцелуй: нежность и страсть, ладони на талии, его твердая грудь. В какой-то момент показалось, что он лежит на кровати рядом с ней, но утром она проснулась одна и даже на миг испытала разочарование. Ей хотелось просыпаться с Мэлом в одной постели, чувствовать его прижавшееся обнаженное тело; хотелось, чтобы её будили нежные поцелуи и наглые руки, забравшиеся под пижаму…
– Так, похоже, надо срочно съезжаться, – пробормотала Арина, резко вставая с кровати.
По пути из кухни, куда она отправилась, чтобы попить воды, девушка едва не столкнулась с Мэлом, который, потягиваясь, вышел из гостевой комнаты.
«В этом мире у меня какая-то непруха, – с тоской подумала Арина, – второй раз утром предстаю перед красивым парнем, и каждый раз, как пугало. Хоть бы причесалась…»
– Доброе утро! – пробормотала девушка. – А ты здесь спал?
– Доброе! Да, мы с твоим дедушкой засиделись до полуночи. С его разрешения я остался тут.
Мэл мог бы рассказать о том, что после обретения драконьей ипостаси ему необходимо находиться рядом с ней, но боялся, что девушка и это воспримет, как давление. Потом он обязательно признается, тем более, что Виктор Сергеевич уже в курсе и полностью одобряет его действия по завоеванию Арины. А пока эльф откровенно любовался своей парой.
Сейчас она была очаровательно милая и соблазнительная. Взлохмаченная, немного заспанная, в легкой пижаме, под которой просматривалась ничем не стесненная грудь, Арина стояла в лучах восходящего солнца, проникающего через окно. Поток света бесстыдно очерчивал её силуэт сквозь тонкую ткань, подсвечивал темные, вьющиеся волосы. Она стояла в слепящем ореоле, словно божественная дева из старых сказаний, но в отличие от девы, она – настоящая, теплая, страстная…
Желание подойти и обнять её стало нестерпимым, Мэл даже немного подался вперед, но потом очнулся, и даже завел руки за спину, чтобы не набросится на Арину прямо тут.
– Ты так на меня смотришь… – смутилась девушка.
– Ты очень красивая… – хрипло сказал Мэл.
Почему-то сейчас, когда надо было сделать изысканный комплимент, все слова вылетели из головы, однако взгляд передал самое главное – искренность. И Арина это почувствовала.
– Вот что, оказывается, нужно, чтобы почувствовать уверенность в своей красоте, – заключила девушка, вернувшись в спальню.
Мэл, когда она стояла в дверях кухни, смотрел так, что, казалось, набросится и зацелует. От одного взгляда стало горячо, а настроение мгновенно поднялось на самую высокую отметку.
После завтрака Виктора Сергеевича отвезли в лечебницу. По пути Арина выяснила, что у эльфов практически не существовало медицинских операций в земном понимании. То есть, когда в организм больного вмешивались хирургически. Её дедушку должны были сначала подготовить к процедурам: очистить организм, так сказать, безмагическими методами, потом мягко усыпить и уложить в специальную ванну, наполненную особой жидкостью.
Там под присмотром специалистов, из тела выводились вредные вещества, жидкость в ванне менялась несколько раз. Только после всех этих манипуляций целители приступали к собственно операции – магически воздействовали на пострадавший орган или органы, вбирая нужные вещества из жидкости, в которую погружался больной.
Конечно, методика не всегда была такой, иногда лекари резали и зашивали, но это только в тех случаях, когда альтернатив не находилось. Именно поэтому смертельных исходов при лечении, которое было назначено Виктору Сергеевичу, ни разу не фиксировалось.
Однако, несмотря на устроенный Мэлом медицинский экскурс, Арина все равно волновалась за дедушку. Правда, гораздо меньше, чем до этого.
Первый день занятий начался феерично. Войдя в кабинет на первый урок девушка изумленно застыла, глядя на экспрессивно ругающегося Гвириэла, который прямо посреди комнаты жег бумаги.
Арина подозревала, что её учитель использовал трехэтажные языковые конструкции, поскольку внутренний переводчик забарахлил и выдавал бессвязные фразы.
– Э? Что происходит?! – тихо поинтересовалась она.
– Ифрель Тирамери, – произнес Гвир, словно выругался, – это были его так называемые наработки.
Маг указал на пепел – все, что осталась от распечаток. Кажется, с приходом ученицы он немного успокоился.
– А что за наработки?
– Для взаимодействия с ключом. А так же соображения хранителя о связи между Вратами и магом, который сможет раскрыть потенциал артефакта.
Гвир небрежно махнул руками, окно распахнулось, и в него, подчиняясь движению эльфа, вылетела горсть пепла. Свежий ветерок, закружившись, выгнал запах гари, а последний взмах кистями стер некрасивое черное пятно с пола.
– Так что случилось? – спросила Арина, видя, что учитель пришел в себя. – Ифрель снова что-то вытворил?
– Единственное, что он сейчас способен вытворить – это отказаться от еды. Даже говорить не может.
– Почему?
– Его перевезли в самую строгую темницу в нашем мире. Он убеждал конвоиров и начальника тюрьмы, что ему еще будут благодарны. Потом устроил дебош из-за того, что его поселили в одной камере с людьми. Заключенные ему немного бока намяли, а стражники бросили в карцер и лишили голоса на месяц. Раз не умеет держать язык за зубами и не способен понять, что его жизнь изменилась, то пусть помолчит.
– Тогда что же вас так разозлило?
– Знаешь, я теперь знаю, почему он толкнул тебя в пентаграмму, – вдруг сделал вывод Гвир, – потому что все бредни Ифреля, которые он называет громким словом «исследования», после твоего появления можно было просто выкинуть на помойку. В своих писульках он доказывал, что раз Врата создали эльфы, значит, ключом обязательно должен стать чародей нашей расы. Даже драконы, большинство из которых магически одаренней и сильнее эльфов, согласно его «исследованиям», не подходили на роль ключа. Я такой ахинеи давно не читал. Вот как можно отлично разбираться в особенностях полей преломления и при этом из-за своей спеси не понимать очевидных вещей?
– У многих гениев мозги работают очень странно.
– Да уж, страннее некуда. Но, знаешь, хорошо, что все сложилось именно так. Ифрель, сам того не подозревая, дал толчок твоим магическим способностям. Ты сделала первый, самый сложный шаг на пути к
