стол.
Любезностями Шарлотта не рассыпалась, но на душе паренька стало легче.
Спустя пару дней я снова вернулся в стаю, вожаком которой был всё тот же Фабьен Сорье, он продолжал отдавать распоряжения и, как мне тогда казалось, был уже не таким мерзавцем, как раньше.
Главный редактор всё так же наслаждался вкусной едой, пил кофе, подпирал голову руками. Иногда отодвигал жалюзи на окне, смотрел, что творится на улице. Всё звериное и хищное, что жило в нём прежде, казалось, выветрилось, и прежнего волчьего оскала я не замечал.
Он оказал мне неплохую услугу, опубликовав мою книгу. Профессиональное чутьё не обмануло главреда — книга получила большую популярность, о ней положительно отзывались известные критики, журналы «Континент» и «Эхо» напечатали рецензии на мой роман. Кажется, я должен был чувствовать себя счастливым?
Что касается Сорье, то вскоре после моего возвращения в редакцию его отправили на пенсию. Так распорядились владельцы газеты, посчитавшие, что пора обновить руководство.
А я снова сидел и мирно работал в своём кабинете. Писал рассказы, ездил на интервью и даже подумывал о сюжете нового романа. Но история Натана Хейма не выветривалась из моей памяти. Иногда, в минуты рабочего затишья, я бросал ручку, подходил к окну и задумчиво смотрел на облака, тихо плывущие над Парижем.
Что же я сделал не так, мсье Хейм? В чём же ошиблась всезнающая Мойра Шахор?
Однажды послеполуденную тишину коридора нарушила холодная учтивая Шарлотта, а точнее, стук её каблуков.
— Доминик, прошу вас, не сердитесь на меня, по своей забывчивости я не передала вам кое-что.
Я спокойно кивнул, и это ещё больше растревожило Шарлотту. К великому своему удивлению, я снова увидел на столе неподписанный конверт. Я аккуратно развернул его.
И тогда произошло необъяснимое и невероятное, то, что возможно лишь раз в тысячу лет: охваченный паническим страхом, я держал записку, в которой была всего одна строчка: «Знаки меня не подвели, как и вы! Н. Х.»
— Погодите! Шарлотта, когда и как конверт попал сюда?
Пожилая дама смутилась, заморгала, начала нервно протирать очки. Через несколько секунд глаза её посветлели.
— Месяц назад, а может, и больше. Точно не вспомню, — сказала она, — такой любезный и приятный юный посыльный принёс это.
Пояснение слегка рассеяло мои кошмарные мысли. В обязанность Шарлотты входило всё знать и обо всех помнить, но умственный труд и возраст поглотили её целиком. Но сейчас мне было не до неё. В сотый раз перечитывая записку, я спрашивал себя с тайной надеждой: выходит, Натан Хейм жив? Мой план сработал?
В ту же ночь я вместе с двумя могильщиками кладбища хладнокровно сражался в схватке со свежей могилой Хейма. Рабочих пришлось долго уламывать, ведь вскрывать захоронения без дозволения властей — преступление. Пришлось заплатить могильщикам вдвое больше, чем платят за приличные похороны. Они поворчали, но согласились.
Ночь была самая подходящая для нарушения закона. Тучи затянули и без того безлунное небо. В кронах дубов шелестел ветер, так таинственно, точно там шептались души мёртвых, возмущённые нашим кощунственным поведением. Земля была сырой после недавнего дождя и копалась легко.
Могильщики смотрели на меня с величайшим подозрением, явно считая, что мне срочно требуется психиатрическая помощь. Они дрожали от страха, меня тоже знобило, словно от высокой температуры.
— Мсье, вы же понимаете, какая это страшная опасность — разрывать могилы, если об этом узнают жандармы, мы все трое отправимся за решётку! — хрипло сказал старший могильщик, крепкий работяга лет пятидесяти пяти с седыми усами.
— За каких-нибудь два часа ничего не случится, — повторял я. — Мы не будем трогать тело. Просто откроем и посмотрим. Друзья, а может, мне подкинуть вам ещё пару сотен?
— Пожалуй, это было бы неплохо, — отозвался младший могильщик.
— Как вас зовут? — спросил я.
— Этьен, — сказал седоусый.
— Анри, — отозвался молодой.
Они копали быстро, сосредоточенно, ловко. Не прошло и часа, как лопата Этьена стукнулась обо что-то твёрдое. Он пробормотал что-то, всматриваясь в тонкий слой почвы, под которым уже выступали очертания гроба. С угрюмым видом могильщики смахнули лопатами последнюю землю с чёрной крышки. От сырой земли веяло холодом, небытием, мрачной тайной.
— Ну что, Этьен и Анри, поднимаем крышку?
Могильщики брезгливо жаловались, что гроб прочно заколочен и так просто открыть его не удастся, но я настойчиво повторял:
— Открываем, господа, открываем!
Тяжёлые железные ломы заскрипели раз, второй, третий…
— Кажется, я уже чувствую запах разлагающейся плоти, — проронил Этьен.
— Это запах твоего страха, старина! — пошутил Анри.
Дружно навалившись на ломы, рабочие вскрыли гроб. Я бросился к краю ямы, направляя на гроб свет электрического фонарика. От страшного предчувствия меня замутило, нервная судорога пробежала по лицу.
— Ха-ха-ха! — в голос захохотали рабочие. — Поглядите, мсье, гроб-то пустой! Здесь только какая-то книга и записка.
Я спустился по склону ямы, хватаясь руками за комья земли.
Всё пошло по моему сценарию! Хейм жив, он просто умело подстроил свою смерть…
— Прекрасно! — бормотал я, будто фанатик, читающий молитву. — Родился тот, кто обманул судьбу!
В моей руке оказалась обещанная Хеймом книга и клочок бумаги с цитатой:
«Я так занят, что был вынужден перенести дату своей смерти» (Бертран Рассел).
От автора
История посвящается всем тем, кого невероятным образом свела судьба. Сюжет частично основан на реальных событиях.
