капли крови на его лице, ладонью. — Давай выбираться отсюда.
Ник поднял голову, и попытался осознать, что произошло за последние несколько секунд. Ураган мыслей проносился в его голове, и не было того, чтобы он смог вычленить и сделать вывод. Правда была всего одна. На его руках была кровь. Кровь не одного убитого им человека. Он больше никогда не сможет вернуться к прошлой жизни. Она для него перечёркнута навсегда, поэтому …
Он ухмыльнулся.
«Сим».
«Да, Босс».
«Сколько я еще продержусь?»
«Я предположил, что угроза на время миновала, и дал организму передышку. Последствия использования режима, еще не начались. Ты просишь меня возобновить?»
«Да, сколько я еще выдержу?»
«Мне удалось перестроить цепи. Не более двух минут».
«А что будет потом?»
«Примерно через час мышечный голод и выявление повреждений. Ник, ты будешь в агонии боли, и сутки, а может и дольше, не сможешь двигаться».
«Две минуты, да?»
«Две минуты, Босс».
Ник посмотрел на Марию, и бросил короткое. — Оставайся тут, я буду через минуту.
— Это не важно! Мы сможем …
«Запускай».
«Принято».
Судорога пронзила тело юноши, а за ней из правого уха, затекла тоненькая струйка крови. Ник проверил состояние обоймы, и побежал за мусорщиками.
«Ты отслеживаешь?»
Ник побежал, вновь ощущая, как заколотилось сердце, а в кровь вспрыснулась новая порция адреналина. Он миновал первый поворот, за которым на его памяти скрылись убегавшие. Ник коротко выглянул. Никого.
«Кровь. Один из них явно ранен, они не могу быть далеко».
Так и оказалось. Ник слышал голоса. Они были далеко, однако это разносилось по всей канализации. Юноша пригнулся, и зарычав побежал еще быстрей. Даже с помощью симбионта, он уже открыто ощущал, как горели колени, ступни начинали терять чувствительность, а мышцы перетягиваясь, и стирались друг о друга, словно деревянная палка о дощечку.
Послышались выстрелы, после чего нечто тяжелое, ударилось о водную гладь. Кто – то явно не поспевал за остальными.
«Пятьдесят секунд».
Именно под эти слова симбионта в голове, Ник выбежал, и увидел перед собой группу людей, что ковырялась в замке решетчатой двери. Парень выхватил оружие с кобуры и прицелился, расстояние было слишком далекое, для прицельного выстрела. Он побежал навстречу, и заметил, как самый крупный из них, с штурмовой винтовкой на изготовке, провёл длинную очередь.
Ник попытался пригнуться на ходу, из – за чего нелепо споткнулся, и покатился кубарем. На ходу он сумел выставить перед собой пистолет и несколько раз выстрелил в неизвестность.
Прогремело эхо, и парень лежа на холодном бетоне, заметил, как оставшиеся три человека, старались затащить самого крупного из них внутрь туннеля. Он, сопротивляясь, отталкивал их в стороны, и пытался прицелиться для смертельного выстрела.
Ник улыбнулся, система помощи наведения подсветила центр лба здоровяка. Кровь, текущая со лба, заливала глаза юноши, но несмотря на это, его руки не тряслись, а взор был направлен на противника. Выстрел. В ответ прозвучала очередь, и юноша оказался на земле.
Крупный мужчина, хрипя механическим голосом, держался за шею, и больше не был в силах сопротивляться. Снова промах. Пуля, вместо того, чтобы вышибить мозги из ублюдка, вырвала кусок его шеи. Остальные двое, всё же умудрились затащить здоровяка в туннел, в то время как Ник лежал на бетоне, и ощупывал себя с головы до ног. Когда парень осознал, что свинцовая смерть, и в этот раз осталась ни с чем, он под действием адреналина, и радостью от удачного выстрела, встал на ноги, и раскинув руки в стороны, закричал.
— Ты украл у меня! Беги, сука! Беги, пока я тебя не догнал! — В ответ из туннеля рвались наружу несвязные слова. — Беги и знай! Я тебя найду! Найду и убью!
Он напоследок выстрел во тьму, пока затвор не приказал долго жить. Ник злостно зарычал и выбросил оружие в воду.
«Минута двадцать три. Я впечатлён, Босс».
— Турист. — Послышалось за спиной, и Ник обернулся.
Мария облокотившись о стену, держалась за правый бок, и тяжело дышала. Ник подбежал к ней, ощущая легкое головокружение, и она протянула ему небольшой свёрток из разорванной на части ткани.
— Что это? — Озадаченно спросил парень.
— Крипта. — Ответила она. — Им больше не пригодится. А теперь прошу, давай выбираться отсюда. Я едва за тобой поспевала.
Глава 14
ГЛАВА 14
Сколько людей на планете, задумывалось, что такое смерть? Наверное невероятное количество. Одни считают, что это неотъемлемая часть жизни, а за ней следует продолжение, в мире куда более приятном. Другие соглашаются лишь с первой половиной высказывания, однако считают, что дальше лишь кромешная темнота. Пустота. Последняя точка путешествия.
Если смерть и существует, не как физическое явление прекращения работы организма, а как вселенское явление, то чем она отличается от сна? Может ли путешествие в альтернативной реальности, быть нечто схожим, с загробной жизнью, или сама мысль об этом и является обычной иллюзией?
Погружаясь в сон, мы не можем предугадать, где нам придётся побывать, и кого посчастливиться повстречать. Подобный путь, может завести как в старые, знакомые места, а может и вывести на тропы неизведанных долин. Так как понять, иллюзия это, или путешествие?
Оголенные бетонные стены, еще хранили в себе память былой краски, что пластами, сползала вниз, превращаясь в труху. Вековая пыль, на заброшенном бутылками, пожелтевшей бумагой и кусками мебели полу, казалось, была здесь уже не первое столетие. На полотке моргала одинокая красная лампочка аварийного выхода.
Массивная, железная дверь, похожая на ту, которой герметизируют довоенные бункеры была настежь открыта, а изнутри загадочным посвистыванием, доносились размытые слова. Приглашение в путешествие, или в загробный мир?
Знакомое место, хотя от него всё еще веяло туманной загадочностью. Кадры сменялись рывками, словно кто – то перед глазами менял картинку за картинкой. Куда мог нести это сон, и почему отсутствовал привычный в таких случаях страх?! Какой слайд бы не сменялся, везде виднелась одинокая красная лампочка, что была единственным источником освещение. Так всегда бывает, когда спишь, или это свет в конце туннеля жизни?
Вряд ли это был конец. Вот слева показался откуда – то знакомый остов старой мебели. В дальнем углу лежали разбросанные бумаги. Чьи – то хромированные сапоги. Вывернутый наизнанку пыльный противогаз. Всё это было до боли знакомым, и до мерзкого чувства самоиронии пахло домом.
Размытые голоса, звучали
