в спину другие воины и жрецы, что выполняют команду верховного жреца.
— А?! Где я?! — наконец очнулся светлый эльф. Попробовал освободится от пут. Не получилось. — Что происходит?!
Писец тут происходит. Хана тебе ушастый!
— А ну, освободите меня! — начинает яриться эльф. — Эй! К вам обращаюсь э… Что за уроды?
Он в замешательстве разглядывает представителей расы муу. Затем, поворачивает голову вбок. Замечает Бригадира и Винни-Пуха.
— Вы, мерзкие человеческие ублюдки! — со злостью выпаливает ушастый. — Это из-за вас я здесь! Быстро говорите, кто эти выродки вокруг?! Что за помесь эльфа, человека и животного?! Фу! Противно то как! Только вы могли создать такое на своей планете, грязные изверги!
Мужики не обращают на эльфа никакого внимания, продолжая напевать очередную песню. Но уже не так громко. Скорее для себя, чем для публики.
Представитель светлой и великой, как они себя сами называют, расы снова переключается на муу.
— Эй! Низшие, быстро освободите меня! И кара будет не такой суровой!
Но и аборигены на орущего не особо-то обращают внимание.
Я и Аолуппо, подталкиваемые ануунакми, выходим на поляну. И выстраиваемся толпой в круг. Где воины и жрецы чередуются по одному. Парень-союзник занимает соседствующее положение. Большой такой круг получается. Он окружает большую часть поляны, в центре которой находится Дикий Дендрилл.
Мы хватаемся за руки. Мы — это все те, кто стоит в круге.
Топ!
Это все дружно делают приставной шаг в сторону, ударяя стопой о землю. Я запаздываю, и на меня неодобрительно шикают.
Топ!
На этот раз я шагаю почти вовремя. Третий раз получается почти синхронно. Так и двигаемся по кругу, держась за руки.
Хоровод, блин!
[— Когда-нибудь будешь рассказывать внукам, как тебя поймали злобные муу и начали истязать и страшно пытать, заставляя водить хоровод!]
«— Чуть со смеха не лопаюсь, — саркастически замечаю я. — До внуков нужно еще дожить. Да, и будут ли они вообще?»
[— Конечно будут! Гарантирую! Вот модифицируем по-нормальному твой организм, и сможешь откладывать по паре десятков икринок в год. Из них будут вылупляться твои копии, подконтрольные нам. Расплодимся, и захватим всю вселенную!]
«— Иди ты нахрен со своими икринками! Почувствую подобное изменение внутри себя, сразу сам себе оторву голову! Или еще что придумаю… Так, чтобы и ты мучился перед смертью. Страшно мучился».
Топ! Топ! Топ!
Наш шаг чуть ускоряется. Уилло подходит ближе к дереву и вскидывает руки вверх, начиная крутиться вокруг своей оси, в противоположную движению хоровода сторону.
За всем этим действом во все глаза наблюдает толпа обычных аборигенов, что окружила всю поляну.
— Вай уусы… — начинает напевать верховный жрец, но его прерывает новый резкий окрик эльфа.
— Эй, животные, к вам обращаюсь! Последний раз предупре…
Он тоже договорить не успевает. Уилло кивает головой тройке воинов, что были оставлены рядом с пленниками. После чего ушастый получает древком копья в харю и вырубается.
Старикан снова начинает возводить руки вверх, кружусь вокруг своей оси, напевая:
— Вай уусы дую ээ оулелуу! Вай уусы дую ээ оулелуу! Вай уусы дую ээ оулелуу!
Часть слов я примерно понимаю, что значат. Вай — я. Уусы — то ли «беру», то ли «даю»… Нет, не даю. При употреблении этого слова Аолуппо как бы что-то брал или хватал. Дую — сила. Ээ и оулелуу — не знаю. Хотя, как-то парнишка его употреблял. Это было связано с корнями, которые нужно целовать и гладить.
Уилло орет и орет одну и ту же фразу по кругу под топот наших ног. До хрипоты орет. Добрался до того, что он начинает содрогаться в конвульсиях и чуть не падает. Но его подхватывают, вырвавшиеся из земли два мощных корня. Они оплетают тело верховного жреца и приподнимают метра на два в высоту.
Публика на это завороженно ахает. Затем, падает на колени и сгибается в поклоне. Мы же продолжаем водить хоровод и топать.
Уилло заводит речь возвышенным и пафосным тоном. Половина слов мне незнакома. И в конце своего монолога указывает на крайнего пленника слева. Им оказывается Винни-Пух. К нему подходит один из воинов и заносит руку с костяным кинжалом. В это время эльф снова приходит в себя.
— Вы ответите, твари, — шипит он. И тут обращает внимание на корни, поддерживающие верховного жреца муу. Выгибает от удивления бровь. Еще раз внимательно осматривает окружающую обстановку. И натыкается взглядом на Дикого Дендрилла. — Ах! Что вы сотворили с Дендриллом? Что за мерзость?!
Уилло, явно недовольный таким громким и неподобающим для церемонии поведением ушастого, переводит палец на другую цель.
— Ититинакуи — с высоты вещает он.
Понятия не имею, что это значит, но явно что-то нехорошее.
Воин отходит от Винни-Пуха и встает рядом с эльфом. Взмах клинка, и путы, держащие гуманоида, срезаются. И тут же ему в грудь, пронзая насквозь, втыкается длинная ветка, выстрелившая из ствола Дикого Дендрилла. Рывок назад. И эльф падает к могучим выступающим корням живого дерева. Секунда не успевает пройти, как куча более мелких корней пронзают плоть ушастого на всех участках тела. То усыхает в скором темпе, затем, затягивается куда-то под корни. И мертвое тело ушастого пропадает из вида.
Охренеть, эльф даже вскрикнуть не успел!
Все поселение муу находится в молчаливом ожидании. Проходит примерно пара минут. И на кроне Дикого Дендрилла начинают появляться пышные цветы. Их бледно-бежевые лепестки пронизаны темно-красными жилками.
Ууу! — ликует народ.
Корни опускают Уилло на землю. А старикашка начинает вновь кружиться с вытянутыми в верх руками и напевать все те же строчки.
И, кажется, я знаю, что последует после. Когда верховный жрец закончит свои пляски, он укажет пальцем на следующую жертву.
А нам это надо?
Нет, нам этого не надо. Потому, нужно срочно решаться на активные действия, ведущие к спасению людей.
Но как это лучше сделать?
В спешке анализирую все, что я знаю про муу. Интуиция выделяет несколько факторов.
В прямом столкновении у мне вряд ли выжить. Значит, нужно что-то выдумать эдакое. Муу любят петь. Преклоняются перед Уилло и живым деревом. И, как мне показалось, это потому, что аборигены восхищаются всякими фокусами, которые верховный жрец и Дендрилл тут показали. А если кто-то другой покажет им подобные или лучше фокусы? Хмм…
[— Эй! Давай не будем делать то, о чем ты сейчас подумал. План безбашенный, безрассудный и мне по конечно такое по нраву. Но не с подобными же противниками так рисковать. Воинам и жрецам даже делать ничего не придется. С десяток кошек одновременно бросятся на нас и порвут на куски. Так что
