class="p1">Я быстро провожу мечом над головой, описывая грациозную петлю, и блокирую удар Люциана.
Он разъярен и замахивается сильнее, но я стою на месте, отказываясь отступать. Я делаю шаг вперед и рассекаю воздух своим мечом, едва не задев щеку Люциана.
Он перешел в защиту.
Люциан бросается назад. Работа его ног достойна похвалы, но я неумолим и делаю два шага вперед на каждый его шаг назад. Резко втянув в легкие воздух, Люциан блокирует мой меч, а затем свободной рукой бьет меня по лицу.
Я спотыкаюсь, отступаю на несколько шагов и удивленно касаюсь губы.
К счастью, крови нет.
Воины ликуют, их лица светятся радостью. Они наслаждаются каждым моментом, и чем более жестоким и бесчестным становится бой, тем шире становятся их улыбки.
Я ловлю взгляд Селестры.
Ее глаза сузились, и я готов поклясться, что ее взгляд источает ярость.
Огонь.
Леди Эльдара кладет руку ей на плечо.
– Готов к большему? – спрашивает Люциан.
Я ухмыляюсь ему в ответ.
Значит, он любит играть грязно.
Я тоже так могу. К счастью, практики было достаточно.
Когда меч чемпиона снова встречается с моим, я левой рукой хватаю его за запястье и ослабляю защиту. Я резко выгибаю его кисть, и Люциан взвизгивает от боли.
Затем немного грациозно я ударяю рукоятью своего меча ему в нос.
Люциан хватается за лицо, из ноздрей хлещет кровь.
– Что ж, – говорю я ему. – Хорошо, что я не обещал не проливать твою кровь.
– Неудивительно, что солдат Последней Армии дерется грязно, – отвечает Люциан.
– Не ной, ты первый начал.
Люциан вытирает кровь рукавом.
– Ты пытаешься произвести впечатление на леди Селестру?
Я крепче сжимаю меч отца. Без него я могу просто упасть при звуке ее имени.
– Я не пытаюсь никого впечатлить, – отвечаю я.
– Тогда чего ты хочешь? – спрашивает Люциан. Он дразнит меня, я знаю. – Уверен, это никак не связано с грядущей битвой.
Я не знаю ответа.
В течение двух лет моей единственной целью было отомстить за отца. Я не думал и не мечтал ни о чем другом. Я бы не обрел покой и не смог двигаться дальше, пока бы не убил короля.
Это было моим смыслом существования.
Потом появилась Селестра, и я обнаружил, что время от времени отвлекаюсь от первоначального плана. На несколько секунд в день я позволяю исчезнуть боли, гнетущей меня годами.
Или, по крайней мере, я этого хотел.
Селестра заставила меня поверить в то, что по окончании битвы я смогу стать кем-то большим, нежели простым солдатом.
– Теперь она наблюдает за тобой, – говорит Люциан.
Он поднимает голову туда, где сидит Селестра. Я ни в коем случае не должен смотреть на нее.
– Ее рыцарь, – произносит Люциан.
– Я не принадлежу ей, – произношу сквозь стиснутые зубы. – Ведьмам нельзя доверять.
– А тебе? – спрашивает он.
Я пытаюсь ответить, но слова застревают у меня в горле.
Нет. Мне тоже нельзя доверять. Такова сущность Шести Островов: предательство и эгоизм. У каждого есть желания, и он будет обманывать всех подряд, чтобы их осуществить.
– Сразимся еще раз, – предлагаю я Люциану.
Он не колеблется.
Люциан бросается вперед, вскинув меч. Лязг металла разносится по стадиону, перекрывая оглушительные крики других воинов.
Но сейчас Люциан ничего не может сделать.
Он отринул все правила. Позволил мне сражаться так, словно он был моим врагом.
Он позволил мне драться как солдату Последней Армии.
Когда Люциан снова поднимает меч, я выбиваю его из рук, и оружие падает на землю. Я поднимаю колено и бью Люциана в грудь.
Чемпион спотыкается, задыхаясь, а затем падает на землю. Я медленно приближаюсь к нему и подношу острие отцовского меча к его горлу.
– Ты сдаешься?
Люциан глядит на меня. По крайней мере, это похоже на взгляд. С таким же успехом он мог просто моргнуть, так как через несколько мгновений он начинает кашлять и хвататься за грудь.
– Серьезно, Люциан. – Я закатываю глаза. – Я не могу помочь тебе подняться, пока ты не скажешь, что сдаешься. Как ты уже заметил, людям нельзя доверять.
Он снова кашляет.
– Да.
– Да, что?
На этот раз он сверлит меня взглядом. Люциан произносит громче:
– Я сдаюсь.
Я опускаю свой меч в ножны.
– Прекрасно.
Протягиваю руку, чтобы помочь ему подняться.
Как только Люциан встает на ноги, воины вокруг нас замолкают, наблюдая за мной – как мне кажется – с уважением, а не с желанием прикончить во сне.
Леди Эльдара молчит, на ее лице лишь легкая улыбка.
Селестра.
Она кусает губу, глядя на меня. Ее руки спокойно опираются на скамейку, как будто она наконец-то может расслабиться.
– Как ты это делаешь? – между вздохами спрашивает Люциан, отвлекая мое внимание от Селестры.
Мне тут же становится зябко.
– Я еще никогда не видел, чтобы кто-то двигался настолько быстро, – говорит Люциан.
На мгновение я впиваюсь в него взглядом. Люциан не выглядит обиженным из-за проигрыша. Он просто кажется любопытным.
Настоящий чемпион до самого конца.
– Отец научил меня.
Люциан хлопает меня по плечу и приобнимает одной рукой.
– Он бы тобой гордился, – говорит он. – Даже если его сын – подонок из Последней Армии.
Я фыркаю от смеха.
– Приходи снова, – настаивает Люциан. – Я познакомлю вас с другими чемпионами. Несомненно, они захотят с тобой потягаться.
Он ведет меня туда, где с облегченным выражением лица стоит Мика. Но прежде чем он успевает меня выслушать, кто-то встает на нашем пути.
– Робин! – приветствует Люциан воина высотой с древний дуб. – Пойдем вместе с нами к остальным. Мы должны отпраздновать мое грандиозное поражение.
Воин качает головой.
– В другой раз, Люциан. – Он глядит на меня с суровым лицом. – Леди Эльдара и ее племянница желают вас видеть.
– Ее племянница, – повторяю я.
Я быстро поворачиваюсь обратно к стадиону и над головами других воинов замечаю, что Селестра исчезла.
Ступени, на которых сидели они с Эльдарой, теперь пусты.
– Что ж, – говорю я. – Веди меня к ним.
Глава 34
Селестра
Нокс прибывает на небольшую поляну на опушке леса. Он выглядит победителем.
На парне свободная белая рубашка с черными вставками до локтей, она расстегнута на груди. Длинный ремень трижды обернут вокруг талии, за ним крепятся ножи. Через плечо перекинут ремень от ножен меча и куртка того же цвета, что и глаза Нокса цвета коры дерева.
Темные волосы взлохмачены после драки, но на лице играет улыбка.
Я никогда не смогу на нее не смотреть.
Кажется, бой взбодрил его, в глазах появился блеск.
Гордость от победы и приключений.
