то, как свой дар применит.
Потому и среди чародеев есть злодеи, и между ведьмами и колдунами — герои. Различие нашей магии лишь в знаниях и дозволениях, подобно спорам о том, с какой стороны смотреть на задачу для её решения. Если сегодняшние правила некое действие позволяют, то магия «белая», а если завтра это же действие запрещено — она тут же становится «чёрной». Но сама суть магии, её источник един.
Вам известно о моём наказании, но совет чародеев никогда не раскроет истинного моего преступления потому, что хранит неведение простых людей и магов о том, насколько опасной может быть магия.
Следующей моей ошибкой стало возвращение в родной дом, где я наивно полагал, уже не осталось знакомых с Аароном Блэком. Искусство, коим я владею, не даёт покоя ни совету чародеев, ни ведьмам, ни колдунам, ни людям. И если я понимал тех сэров, что желали лишить меня магии, дабы опередить алчных до славы, богатства и долгой жизни, то вторые ударили мне в спину.
Тот, кого я считал другом, предал меня. Моя душа была заточена в земном образе моего духа-защитника, он же изгнан из этого мира, а моё собственное тело украдено. Вам ли не знать, что случается, когда маги нарушают законы естества. Так представите, не часть моей души, а вся она стала фамильяром. Её силы иссякли, а сама она стала почти единой с кошачьей сущностью. Стоит ли говорить о том, какая судьба меня ждёт?
Вам, юный сквайр, не чуждо знание о боли, следующей за слиянием души с преданным Вам Кирином. И потому, Вы можете приблизиться к пониманию того, что в моем случае это совсем не временно. Я кот настолько, что вполне согласен есть сливки по утрам.
Как видите, моим преступлением стала моя собственная алчность и гордыня. Я жаждал познания, постоянного, безграничного — моей наградой стало проживание второго столетия. А вот, желание изменить мир обернулось мне его неблагодарностью, потому, как я не учёл, что сам мир не желал быть спасённым.
От наказания я не сбежал, а смиренно его несу. Но не слишком ли оно жестоко?
Всё, что успел я предпринять — это, не всегда правдой, выманить у ведьм бессмертия. Но что для скитающегося по улицам кота какие-то девять бессмертий⁈
Произошедшее же сегодня — ничто иное, как желание молодой Бригморской особы заполучить то, что ни в коем случае не её по праву. Зная, что я не покину места, куда, прямо говоря, вложил силы собственной души, она нашла способ заполучить меня, а точнее, все девять бессмертий, иной хитростью.
Отдам должное её целеустремлённости и смекалке. Ведь, назови она меня Аароном Блэком — и бессмертий ей не получить.
Я даю себе отчёт, дорогой сквайр, в том, что поступки мои меня не красят. Однако, только благодаря им сейчас жив я, и надеюсь, будут живы освобождённые от невыгодного контракта Вильям и София Кук. Но об этом, милый друг, поскольку мне не чуждо понятие этики, если сочтут нужным, пусть они поведают Вам сами.
О себе же скажу так. Не сочтите меня легкомысленным, напротив, я очень верен. Однако, ввиду некоторых, связанных с магическим ремеслом, обстоятельств, я когда-то имел неосторожность быть знакомым с сегодня известной нам мадемуазель. Её пренебрежение уставом Бригморского сестринства свидетельствует о неопытности и тех же ошибках, что когда-то совершал и юный подмастерье колдуна.
Её нельзя в полной мере назвать серьёзным противником, но только для Аарона Блэка, а не для кота. Бенджамин Уайт с недавнего времени способен быть советником, если хотите, Вашим учителем, но никак не практикующим магом, и уж тем более, не бойцом.
Ныне для меня даже обычные блохи и ушные клещи — смертельный враг.
— Вы можете назвать мне имя Вашего духа, и я приручу его. — пообещал третий сын семьи Грин.
— Возможно, у Вас бы и получилось, ведь Вы весьма талантливый молодой человек. Если бы Ваш разум не сковывали без воли данные клятвы, из Вас вышел бы прекрасный колдун. Уверен, с вашим умением скрывать свои таланты, Вам приходится писать не так много отчётов. — будто смеясь, пробасил колдун. — Но я теплю надежду о своём возвращении, потому не назову древнего имени, как и Вы не поведаете мне имени, принадлежащего Вашему роду Кирина. — кот пристально посмотрел на чародея янтарными глазами: — Я не жду Вашего понимания, более того, я не могу ждать и Вашей помощи. Но помните, мистер Грин, я верный друг для Вас и, тем более, для спасшей меня мисс Кук и приютившей семьи, а изводящая меня и их Бригморская мадемуазель — нисколько.
Глава 31. Старые приятели
Как только гвардейцы покинули переулок, первой же к дому Кук пришла неизменно отзывчивая и сопереживающая миссис Хилл, принесшая для успокоения Лили её любимые карамельные конфеты. Но, отчего-то, своим появлением лишь сильнее напугавшая малышку.
Заметив это, Ингрид принялась ещё больше ругать себя, чувствуя неподъёмно тяжёлую вину. Так значит, быть взрослым — это всегда принимать сложные решения, и обязательно о них сожалеть? Если так, то она не хочет взрослеть!
Но вот беда — повернуть время вспять до сих пор никому не удавалось. И потому, если она не научится не бояться своих решений, то так и останется малышкой Ин, и возраст тут будет вовсе неважен.
Ингрид вспомнила, что, ведь бывало, ей и раньше приходилось бояться, однако, несмотря на подлинный страх, девочка шагала вперёд, прямо в темноту. И именно храбрость вопреки страху спасла так отчаянно нуждавшегося в её помощи кота.
К вечеру соседи разошлись продолжать судачить по домам.
Все задавались вопросом, откуда именно на их крышах появился чёрно-белый фамильяр? Но ни один не выразил своих подозрений. Наоборот, будучи хорошо знакомыми с семьёй Кук: добросердечным Вильямом, трудолюбивой Софией и вежливой Ингрид, они были убеждены в том, что исключительно злодей-фамильяр и ужасный колдун стали причиной и этой напасти, свалившейся на маленький дружный переулок.
Ингрид с нетерпением ждала утра. Удалось ли Киану пройти незамеченным?
Совсем недавняя жизнь казалась ей многим легче. Тогда, почему во взрослой — всё так непосильно сложно? Нельзя ли, подобно малым детям, говорить прямо и поступать по-доброму и открыто⁈ Ведь раньше же умели…
А ныне, даже Лили из-за бед, учинённых взрослыми, была вынуждена с ними справляться.
Конечно, Ингрид сердилась, поскольку новая жизнь и приключения были полной противоположностью, несходной её прежнему, маленькому миру. Кажется, теперь ей предстояло обучаться жить в ином мире и, следовательно, по-другому.
Но об этом она подумает позже, а сейчас, нужно было
