многие советские военные от И. Тухачевского до Г. Жукова. Авторы и издатели стараются не выделять кого-либо из них. В целом книга свободна от влияния мифа о «первом маршале». В статье Анфилова Жуков отличается «патологическим тщеславием», «авторитарным» менталитетом, «чрезмерными грубостью и резкостью». Судя по всему, для иностранного читателя автор изобразил «другого» маршала. Тем не менее мы находим упрощенным резкое противопоставление Сталина и советских генералов. Действительно, Сталин — это «кровожадный диктатор, невежественный в военном деле»; в подавляющем своем большинстве советские генералы были выходцами из крестьян и в отличие от генералов Гитлера или Черчилля не имели хорошего военного и общего образования. Едва ли, однако, все они отличались «независимыми, самостоятельными суждениями, здравым смыслом, составлявшим основу их успеха во время войны». «Несмотря на постоянную угрозу чистки и опустошающее вмешательство Сталина, они добились невозможного — одержали победу». По нашему мнению, «тоталитарный вождь» и «новая военная элита» не были разделены некоей китайской стеной. «Элита» в несравненно большей степени была поражена сталинизмом, чем представляют себе создатели сборника. Определенное влияние генералов испытывал и сам Сталин.
В последние несколько лет усилилось и открыто антимарксистское («новое») направление. Оно опирается на государственную и частную, в том числе зарубежную поддержку. Серию книг, которую издает Российский гуманитарный госуниверситет (РГГУ), например, финансирует фонд Форда. «Новые» издают свои труды также в РАН, ряде других центров. Открыто антимарксистская тенденция привнесена извне. Она — своеобразная расплата за консервативные грехи советской историографии. На Западе мода на подобные книги о войне давно прошла. Недаром этот «демократический» феномен так неприятно поражает зарубежных ученых. Во многих отношениях он органически связан с молодым российским «антикоммунизмом». «Антикоммунизм», как известно, противостоит тому, чего в действительности никогда не было, хотя бы в виде развитого учения. В жизни он противостоял сталинизму, еще чаще извечному геополитическому евразийскому конкуренту Запада. С падением сталинизма как системы, ликвидацией СССР «антикоммунизм», к тому же российский, стал еще более примитивным, ложным, смешным, чем его традиционный вариант.
«Новые» историки также несамостоятельны, они лишь зеркальное отражение сталинистских. С тем большим рвением они пытаются разрушить все до основания, начать все с начала, по крайней мере, переименовать белое черным, героическое — подлым и наоборот. Как и политики-антикоммунисты, они немощны в профессиональном отношении. Они не изучают, а разоблачают в интересах конъюнктуры, делают ставку на обывателей. Уверенные в собственной безнаказанности, они прибегают к архивному пиратству и другим недозволенным приемам. Методологически «новые» и «старые» близки друг к другу. Их роднит общая односторонность (апология — нигилизм). Подчас обе внешне противоположные тенденции причудливо уживаются в одной и той же работе. Так, П. Кнышевский в статье по необъятной теме «Великая Отечественная война» пытается механически соединить старые отечественные и зарубежные оценки. Вслед за Сталиным, он пишет о «полностью неожиданном» для правительства СССР нападении 22 июня, сильно преувеличивает потери Германии. Но считает Гитлера и Сталина «верными союзниками» (1939–1941), заявляет об «аннексии» Прибалтики, «завоевании» Венгрии, грубо преувеличивает потери СССР, утверждает, что лишь «сталинская имперская политика вызвала холодную войну»[188].
«Новые» историки объявляют «революционный» СССР главным, чуть ли не единственным виновником войны, изображают действия советской армии исключительно в темном свете, даже победу под Москвой называют «поражением» из-за очень больших потерь, а войну в целом — «проигранной» Советским Союзом. Эти авторы преувеличивают вклад западных союзников в разгром фашизма, требуют пересмотреть итоги войны. Они пишут об антинародной сущности партизанского движения, будто бы с самого начала инспирированного ВКП(б), НКВД, ставят на одну доску партизан и фашистских карателей. Воспринято мнение о Коминтерне и Национальном комитете «Свободная Германия» (НКСГ) как «инструментах» Сталина.
Наиболее одиозным явилось издание книг Резуна «Ледокол», «Аквариум» и др. В научном и нравственном отношении они не выдерживают критики. Специалист не найдет в них новых фактов и суждений. Составившая их основу гитлеровская легенда о «превентивной» войне уже подвергнута анализу в СССР и за рубежом. К сожалению, многие рецензенты не заметили, что под антисталинистской маской Резун и люди, стоящие за его спиной, фактически реабилитируют фашизм, противопоставляют реальной его агрессии предполагаемые, но не доказанные намерения Сталина, вслед за неофашистскими публицистами смешивают чисто политическое с сугубо военным. В справедливой и несправедливой войне армия может и наступать, и обороняться, вести боевые действия в своей стране и за ее пределами. Любой генштаб обязан разрабатывать любые варианты действий, в том числе и превентивные. Еще Клаузевиц писал о «прекрасном использовании упреждения» как о «преимуществе наступления».
Поражает реакция на книги Резуна некоторых наших ученых. Наука на Западе давно и недвусмысленно отвергла его опусы. В Москве же, в ущерб настоящей критике, охотно вернулись к давно решенным вопросам. В некоторых опубликованных журналом «Отечественная история» статьях говорится, что эти книги восполняют «информационный вакуум», служат «катализатором исследований». Спорный характер носит сборник «Готовил ли Сталин наступательную войну против Гитлера?». Выделив в заглавии эти слова, в своих статьях составители и большинство авторов по существу говорят о войне агрессивной со стороны СССР. В ряде статей эта ложная версия подвергается критике. Но господствует в сборнике антинаучная тенденция.
Вслед за малоизвестными историками «новые» ввели в дело «тяжелую артиллерию». Опубликовали статьи члены академий, хотя и новички в литературе о войне. В статье А. Сахарова «Война и советская дипломатия: 1939–1945 гг.» (Вопросы истории», 1995, № 7) проводится идея о «небывалом возрастании роли низов общества». Она не согласуется с чем-либо известным о сталинизме, кроме его собственной демагогии. Тем более что автор сообщает и о «безоговорочном контроле» генсека, возрождении им (спустя 15 лет после краха царизма) «авторитарной власти» с ее, как считает автор, «колоссальными внешнеполитическими преимуществами». Не может быть принят и его тезис о том, что «народной» Отечественная война была до 1944 г. Но мог ли измениться ее характер из-за того, что союзные дивизии СССР и Польши в одном из сражений перешли на другую сторону Буга?
Сахаров ставит «кардинальный вопрос», какую войну готовил СССР — «оборонительную или наступательную». Сравнение с 1812 г. не усилило его позиций. Гитлер качественно отличался от Наполеона и других захватчиков. Сам автор пишет: «враг был настолько силен, беспощаден, коварен», что и «логика борьбы», и сложные взаимоотношения с союзниками диктовали СССР разгромить врага на неприятельской территории. Автор утверждает, что такой удар в 1941 г. «спас бы миллионы жизней». Однако при многих преимуществах Красной Армии перед вермахтом она была неспособна нанести такой удар. Кстати, ни Василевский, ни Жуков не считались «мастерами упреждающих ударов».
Мы разделяем мнение Сахарова о «глубоком воздействии на весь характер сопротивления революционно-социалистических народных ценностей, соединенных с традиционным русским
