После длительных обоюдных пререканий решили, что Дима сначала наносит в баню воды из колонки, а потом приступит к копке картошки. А Катя с дочкой пойдет в магазин.
Но Катя отправилась в магазин в гордом одиночестве. Сонечка идти отказалась.
— С Димой хочу на огород, — раскапризничалась дочка. — Буду картошку в ведерко собирать!
Никакие уговоры не помогли. Пришлось Кате одевать ее и вести к Диме на огород. Да и баба Люба под шумок засобиралась туда же.
«Ну ладно, старая вредина, — обратилась мысленно к ней Катя. — Поднимется опять вечером давление, тогда пусть Дима с тобой возится, раз не запрещает тебе на огород идти. Всех разбаловал!»
Она купила у Оксанки в магазине две штуки хваленой селедки, подумала и прикупила еще свежего хлеба, пряников и халвы. «Пировать, так пировать», — решила она и вышла из магазина.
— Привет! — услышала Катя знакомый надменный голос. — Отойдем в сторонку, спросить кое-что надо.
Она подняла глаза. Перед ней стояла Анжела и сверлила ее презрительным взглядом.
Кате вдруг стало интересно, и она шагнула вслед за Анжелой:
— О чем спросить хочешь?
— А все о том же, — голос Анжелы дрожал от плохо сдерживаемого бешенства. — Когда ты отсюда уберешься?! Что тебе в городе не живется?!
— А почему это я вдруг уехать должна? Какое тебя до меня дело? — разозлилась Катя и сжала кулаки.
— Из-за тебя у нас с Димой все рухнуло! — бросила ей в лицо Анжела.
— Ты бред несешь, паранойя у тебя! Я его неделями не вижу! Если только к бабе Любе заедет или Сонечку посмотреть. Он ведь участковый педиатр, — сузила глаза Катя.
Анжела посмотрела на нее с откровенной ненавистью и заговорила:
— Помнишь, ты мне рассказала, что в ветлечебницу на работу устраиваешься? Так вот, я сделала так, чтобы тебе там отказали! Думала, в город вернешься. Ты мне сразу не понравилась: бедненькой, несчастненькой прикидывалась. А Димка и рад стараться! Только бы кому помочь!
— А я тут причем? — возмутилась Катя.
— Он каким-то образом узнал, что это я тебя без работы оставила! Сказал, что я подлая и между нами все кончено!
Анжела замерла, понуро опустив голову.
— Ну, ты и гадина, оказывается! — выкрикнула Катя. — Поделом тебя Дима бросил, не будешь пакостничать. Я без работы все равно не осталась. Вот и злись теперь!
— Я хочу, чтоб ты отсюда уехала, поняла?!
— Сейчас, спешу и падаю! — зло рассмеялась Катя.
Анжела круто развернулась и зашагала прочь. Катя с пылающими от негодования щеками смотрела ей вслед: «Ну, надо же, наглая какая! Гадость мне сделала, и я же еще виновата осталась».
Настроение испортилось окончательно.
* * *
На подходе к дому Катя почуяла запах дыма и кинулась в огород. Остатки картофельной ботвы чинно лежали небольшой кучей на краю участка.
Она с облегчением вздохнула: «Нет, не подожгли ботву-то! Только штрафа от пожнадзора не хватало!»
— Ты что такая испуганная? — поинтересовался у Дима, выходя из бани. — Думала, что мы ботву на участке сжигаем? Нет, предписания пожарников чтим свято, — он засмеялся. — Это мы с Соней баню затопили!
Из предбанника с куском бересты в руке выглянула Сонечка и важно кивнула.
Дима махнул Кате в сторону ее дома:
— Иди, пожарь картошки и селедку разделай! А мы с Соней баню топить продолжим. Пожаришь, обедать нас позовешь.
— Картошку уже выкопали, что ли?! Не может быть, что так быстро!
— Так мы втроем рыли. Ударная сила! — пояснил Дима. — Картошку в твой сарай ссыпали, пусть пока там полежит, проветрится. А к вечеру в погреб уберем.
— Нет, — возразила Катя, — я сама уберу.
— Почему сама? — он пытливо вгляделся в ее лицо.
Она отвела взгляд:
— Ты весь свой выходной на нас убиваешь. У тебя нервная, тяжелая работа. Отдыхать когда будешь?
Дима нахмурился.
— Как проводить свой выходной, я решаю сам. Друзьям надо помогать. Особенно друзьям, к сельскому труду непривычным.
«Только все и упрекают меня, что не деревенская! — разозлилась Катя, а вслух твердо произнесла:
— Я сама свою картошку в погреб уберу. Сама! — и упрямо сжала губы.
— Ладно, пошел я баню дотапливать, — сухо произнес Дима. — А ты иди картошку чистить. Жареную картошку с селедкой я сегодня заслужил!
Он бросил на Катю строгий взгляд и зашагал в сторону бани.
***
Катя вынырнула из тяжелого дремотного утреннего забытья. В окнах мутился свинцовый рассвет.
Под подушкой надрывался мелодией входящего звонка смартфон. Сердце Кати тяжело забилось в висках. Она вытянула смартфон из-под подушки и рывком села на кровати.
Катины брови недоуменно поползли вверх. На экране высветился номер человека, звонка от которого в такую рань она не ждала.
Легким касанием к экрану приняла вызов.
— Иван Петрович, что случилось? — прошептала Катя, забыв поздороваться.
От дурного предчувствия у нее сел голос.
— Не пугайся, Екатерина Юрьевна, — пробулькал сквозь надсадный кашель ветврач хозяйства, — прихворнул я. Просквозило, видно, когда с комиссией в стадо ездил.
Иван Петрович замолчал, хрипло пытаясь отдышаться.
Катю от свалившейся на нее страшной новости затошнило.
Ветврач, видимо, почуял неладное.
— Не трусь, — недовольно зашипело в смартфоне, — с заведующим фермой будешь работать. Доярки, телятницы все опытные, не бросят тебя!
— Я не справлюсь, я боюсь! — отчаянно прокричала в смартфон Катя.
— А куда ты денешься?! Про планерки не забывай!
Из смартфона полетели гудки отбоя.
«Понедельник — день тяжелый, — подумала она. — А мама всегда говорит, что каким понедельник выдастся, такой и вся неделя будет».
Катя приложила ледяные руки к пылающим щекам.
* * *
Рейсовый автобус, как нарочно, опоздал. Катя, запыхавшись, влетела в здание конторы. Планерка уже началась.
«Все одно к одному», — расстроилась Катя. Перед кабинетом Светланы Ивановны она притормозила, аккуратно завязала волосы в хвост и, глубоко вздохнув, открыла дверь. Прошла к своему месту, пробормотав извинения. Скосила глаза и посмотрела на сиротливо пустовавший стул Ивана Петровича.
Она вспомнила его сердитость, угрюмость, ворчание и вечное недовольство. «Но за ним я как за каменной стеной! — призналась самой себе. — А без него и работать-то страшно: крутись сама, как хочешь, и отвечай за все в гордом одиночестве!»
