я сомневаюсь, что прямо сейчас в моих словах есть какой-то смысл.
Черт, что мне делать? Должен ли я сделать ей искусственное дыхание? У нее есть пульс, но он слабый.
— Реми, — мой голос срывается, когда я оглядываюсь по сторонам и, наконец, принимаю решение. — Я собираюсь отнести тебя в дом твоего соседа за помощью, хорошо? Останься со мной. Пожалуйста.
Я кладу руку ей на шею и как раз просовываю другую руку ей под колени, когда слышу голоса, а затем кто-то кричит. — Сюда!
Все, о чем я могу думать, это, черт возьми, слава Богу, что здесь есть кто-то, кто может помочь.
— Помощь здесь, милая, — шепчу я Реми. — Тебе нужна помощь.
Я снова сажусь, собираясь помахать им, когда прямо мне в лицо светит фонарик.
— Отойди от девушки.
— Ей нужна помощь, пожалуйста. — Я на секунду прикрываю глаза, но затем поднимаюсь на ноги, освобождая ему место, чтобы он мог сделать то, что ему нужно, чтобы помочь ей.
— Я сказал… о, черт, конечно, это ты, — выплевывает он, наставляя на меня пистолет в следующую секунду. — Почему я не удивлен? Отвали от нее на хрен.
Нет. Только не это снова. Время движется, как в замедленной съемке, поскольку я снова возвращаюсь во времени на десять лет назад. Я качаю головой, пытаясь избавиться от беспорядка, который его слова создают в моей голове.
Это была ночь, которая навсегда изменила мою жизнь.
Ночь, которая разрушила мою жизнь.
Всё.
И все это было потому, что я пытался помочь девушке, которая мне нравилась.
Сейчас… сейчас мне нужно помочь женщине, которую я люблю.
Сосредоточься.
Боже, почему он ничего не делает?
— Серьезно, ты должен что-то сделать, чтобы помочь ей! Мое сердце беспокойно колотится в груди.
Прямо сейчас он ни черта не делает, кроме как стоит тут, слишком занятый тем, что выговаривает мне за то, чего даже не было. И каждая секунда, когда он не помогает ей, на секунду приближает к тому, чтобы потерять ее навсегда.
— Я помогу ей, забрав тебя от нее, — отвечает он.
Коп держит пистолет направленным на меня, переминаясь с ноги на ногу, но остается на своем месте в нескольких футах от меня.
Через его плечо я вижу, как фонарики машут взад-вперед, пока другие бегут к нам по дюнам. Я просто надеюсь, что они не так глупы, как этот парен. Давайте, давайте.
Движение с земли между нами заставляет нас обоих опустить глаза на Реми. Сначала у нее подергиваются только руки, но затем все ее тело тоже начинает биться в конвульсиях.
— Реми! — Я кричу в тот самый момент, когда коп говорит, Черт. А потом он опускает пистолет.
Я падаю на колени, пытаясь дотянуться до ее дергающегося тела, но тут пистолет оказывается прямо передо мной, направленный прямо мне в лицо, останавливая меня на полпути.
— Отойди, на хрен, сейчас же!
— Разве ты не видишь, что ей нужна помощь?! — Звук моего голоса передает уровень, на котором я сейчас схожу с ума, но он как будто меня не слышит. Или не хочет этого делать.
Я не могу поверить, что он все еще просто стоит тут, абсолютно ничего не делая.
Наконец, остальные добираются до нас.
Люди, которые кажутся парамедиками, подходят к Реми, и я встаю, чтобы отойти с дороги, игнорируя все, что, черт возьми, говорит мне полицейский. Мое внимание сосредоточено на Реми и на том, что они с ней делают. Я благодарен за то, что кто-то сейчас что-то делает.
Когда меня хватают за руку и заламывают за спину, я вырываюсь и разворачиваюсь лицом к парню.
— Не прикасайся ко мне, черт возьми.
Рядом со мной появляется еще один полицейский и начинает хватать меня за другую руку. Мне удается высвободить ее еще раз, но затем они вдвоем наваливаются на меня, пока я борюсь с ними.
— Ты вернешься в тюрьму, придурок, — ворчит один из них.
— Нет! Я ничего не делал! — Я продолжаю бороться, пытаюсь бороться с ними обоими, но это бесполезно. — Реми! — Я зову ее, как будто она может мне помочь.
Когда они толкают меня на землю, вжимая мое лицо в песок, каждый из них упирается коленом мне в позвоночник, воздух выходит из моих легких, и песок попадает мне в глаза.
Они говорят мне вещи, которые я сейчас не слышу.
Песок царапает мне глаза, боль в спине, металл впивается в запястья… Сейчас все это не имеет значения.
Потому что прямо сейчас мое лицо находится на одном уровне с лицом Реми.
Я смотрю прямо на нее.
У нее больше нет конвульсий.
Она просто выглядит… мертвой.
Глава 25
Джейкоб
Время ползет мучительно медленно. Каждое громкое тиканье настенных часов ощущается, как десять.
Я не знаю, который сейчас час.
Я не знаю, как долго я сижу здесь, прислонившись лбом к холодному металлическому столу.
Я даже не знаю, как долго я нахожусь в этом месте, и какой сегодня день.
Мысленно я все еще на том пляже, наблюдаю, как Реми бьется в конвульсиях у меня на глазах, а затем становится безжизненной.
Я не хочу этого видеть.
Я бы предпочел тысячу раз наблюдать, как она расстраивается и злится на меня через камеры, чем то, что я продолжаю видеть.
Но даже если мне удастся вызвать изображение ее улыбки, оно все равно в конечном итоге трансформируется, и она снова становится безжизненной у меня на глазах.
И я все еще застрял здесь, не зная, жива она или нет.
Итак, я продолжаю сидеть здесь, положив голову на стол и закрыв глаза. Надеясь, что в любую минуту я проснусь от этого ужасного кошмара и снова окажусь в своей постели, а Реми будет рядом со мной.
Дверь со щелчком открывается, а затем закрывается, и я вскидываю голову.
Я ловлю свое отражение в зеркальном стекле вдоль стены: красные глаза с темными кругами под ними и растрепанные волосы, торчащие во все стороны. Оно идеально подходит к моему внутреннему состоянию.
— Она жива? — Я выпаливаю это в ту же секунду, как вижу вошедшего парня.
Он игнорирует меня, усаживаясь в кресло напротив. Потом он начинает нести какую-то чушь, которую я даже не слышу, потому что он не произнес слов «да» или «нет».
— Она, блядь, жива?! — Кричу я, прерывая все, что он говорит.
— Следи за своим языком, — огрызается он в ответ, скривив губы, что мне слишком хорошо знакомо.
— Просто скажи мне, пожалуйста, — тихо прошу я.
— Да, она очнулась. Не благодаря тебе.
