повернул голову. Она лежала в соблазнительной призывной позе.
— Да-да, я сейчас, — промычал я тем же неестественным голосом.
Затем аккуратно повесил на стул штаны, следя за тем, чтобы не звякнуло содержимое их карманов. Расстегнул рубашку и бросил ее сверху.
Подошел к кровати и одним махом, к недоумению Вали, нырнул под одеяло.
— Ты что? — Она довольно больно ткнула меня в бок.
— Сейчас-сейчас, — пробормотал я с закрытыми глазами. — Отдохну только немножко…
Проснулся я только по звону будильника.
Утро. Вали нет. Я один в квартире.
А ведь сегодня идти на студию — снимать ее… Эх…
Этот день в моей съемочной практике был из худших. С Валей мы на площадке не разговаривали — она портила один дубль за другим, я молча раздражался, все вокруг косились на нас двоих с недовольными физиономиями…
В перерыве ко мне подбежала Вера.
— Милые бранятся, только тешатся — это я понимаю, — самым ядовитым своим голосом отчеканила она. — Но когда это сказывается на работе…
— Ничего не сказывается, — перебил я.
— Как не сказывается?! — возвысила голос Вера.
— Ладно, успокойся, — миролюбиво сказал я ей. И тут же припомнил, что с точно такой же интонацией эти же слова сказала мне вчера Валя.
— Я-то успокоюсь, — усмехнулась Вера, — но мы уже все сроки сорвали… И из-за какого фильма — господи ты, боже мой… Как будто он «Войну и мир» снимает!..
— Не богохульствуй, — устало возразил я.
— А ты у нас еще и верующим стал? — Вера картинно всплеснула руками.
— Я про Бондарчука, — пояснил я. — Зачем упоминать всуе таких сверхчеловеков?
— По сравнению с тобой он, конечно, сверхчеловек.
— Вот и иди к нему работать.
— С удовольствием.
Вера отошла, и я сразу закурил, как будто под Вериным давлением не мог позволить себе этого при ней.
Пальцы не слушались, сигарета поминутно выскальзывала из них… Я увидел, что на площадку вернулась Валя, и машинально крикнул:
— Перерыв окончен!
— Кончен бал, — громко изрекла Валя, насмешливо глядя в мою сторону.
— Великий бал у сатаны, — столь же неуместно парировал я.
Присутствующие смущенно закашляли.
— Наверно, Булгакова всю ночь читали, — расслышал я чей-то шепот.
— Да-да, — бисерно захихикал кто-то в ответ, — типичные Мастер и Маргарита… Знали бы наши зрители, какие личности для них кино снимают…
109
Поздним вечером Валя как ни в чем не бывало пришла ко мне. К тому времени я уже успел изрядно напиться.
— Где это ты так наклюкался? — брезгливо спросила она, когда я отпер ей дверь.
Я ничего не ответил — пошел на кухню допивать остатки.
Мне не давала покоя мысль, ходила ли Валя на квартиру Волнистого, и вообще — обнаружила ли она пропажу… Впрочем, на меня она вряд ли подумает. Иначе бы она не смолчала. Видно, просто считает, что где-то забыла или выронила ключ. Или все-таки еще ничего не заметила…
Какое-то время Валя спокойно перемещалась из ванной в комнату, но наконец не выдержала и зашла на кухню.
Я сидел без света, и когда она щелкнула выключателем, я застонал и схватился за глаза.
— Бастуем, значит? — насмешливо проговорила Валя. Я удивился, отвел ладони от лица и посмотрел на нее. — Ну хватит, — продолжала Валя, — все, достаточно. Видишь, я уже сама прихожу к тебе домой, прихожу к тебе на кухню… Фактически уже бегаю за тобой. Тебе этого мало?.. Ну, хочешь, могу извиниться… Хотя и не очень понимаю, за что…
Я посмотрел на нее взглядом, в котором должно было читаться: «А тебе следовало бы понимать». Но, вероятно, ничего, кроме степени опьянения, в моих глазах не отражалось, поскольку Валя лишь с презрением фыркнула:
— Ты дар речи потерял? Или настолько нализался, что язык не шевелится?
Я смотрел на нее как баран на новые ворота, и, в конце концов, она выкрикнула:
— Какой же ты мерзкий!
После чего, громко топая, удалилась. Но не из квартиры, а только из кухни.
В одном она права: я действительно веду себя неправильно — как идиот какой-то. У меня в кармане такие улики, ими я могу припереть ее к стенке и наблюдать, как она будет выкручиваться… А вместо этого я ставлю себя в дурацкое положение. Выставляюсь кретином, который обиделся непонятно на что и принял обет молчания. Зачем же?..
«Зачем-зачем, потому что тебе страшно!» — включился в эти размышления внутренний голос, в отличие от меня самого всегда остающийся трезвым.
«А, это ты, — иронически приветствовал я его. — Давненько тебя не было слышно»…
«Потому что ты давненько не был так жалок!»
«А разве я сейчас жалок?»
«Еще бы! А ведь все так хорошо у тебя складывалось. Юная очаровательная актриса так и вешается тебе на шею — чего тебе еще? К тому же она внешняя копия пресловутой любви-всей-твоей-жизни!»
«Не сметь! — мысленно прикрикнул я сам на себя. — Не сметь в таком тоне упоминать ту, которая…»
«Ту, которая сейчас в двух шагах от тебя, — решительно закончил внутренний голос. — Ты ведь этого боишься, верно? Боишься убедиться в том, что тебя оставили в дураках. Что никакой Вали нет и никогда и не было, а есть только… Или нет, не так: что никогда не было никакой такой волшебной-и-неземной Вари. А была великая мистификаторша Валя — избыточно веселая и легкомысленная девушка с тысячью лиц… Или всего лишь с двумя — тебе и этого с лихвой хватило! Ты одурачен, жестоко, но виртуозно одурачен! — признайся уже в этом!..»
«Плевать мне на это, — замотал я головой. — Я по-прежнему отдал бы все, чтобы Варя оказалась жива. Но Валя — не она. Нет, не она».
«Тогда откуда у нее ключ? Откуда лебедь? И если ты так уверен в своей правоте, то пойди прямо сейчас и выясни все. Чтобы больше не гадать попусту. Ну что тебе мешает это сделать? Что?!»
«Я должен выяснить все сам — вот что. Если она — такая ловкая обманщица, то она легко обманет меня еще миллион раз. И даже если однажды скажет правду, я все равно не буду уверен в том, насколько это правда и правда ли вообще. Так что я должен, должен и еще раз должен разузнать все сам! Сам, сам и сам».
110
В тот вечер я так и не произнес с Валей ни слова. Впрочем, я очень быстро отключился. И даже удивился, обнаружив себя утром в постели.
«Уж не Валя ли меня сюда дотащила?» — первым делом спросил я сам себя. И только потом схватился руками за раскалывающуюся голову.
Вали не было. На учебу, конечно, пошла.
