принялась смущенно молотить в миске толкушкой, Влад уставился в окно.
Я вернулся на свое место, сказал осторожно:
— Вера, мне будет нужна твоя кровь.
Девушка с готовностью протянула руку.
— Бери хоть всю, мне не жалко.
Такая щедрость даже растрогала. И безграничное доверие. Наверное, мне еще никогда не доверяли так безоговорочно.
— Всю не надо. Достаточно капли. — Я снова спросил помощницу. — Вик а у нас осталось что-нибудь для дезинфекции?
— Есть, — сказала она.
Открыла шкафчик тут же, на кухне, достала треть водки.
— Тебе хватит.
Еще бы. Этого хватит не только палец протереть, но и внутрь… Хм, впрочем, это отложим до вечера.
Я свернул меньший кусок ткани комочком, как учила бабка, потом отхватил ножницами от остатков платка еще клочок, смочил в водке, протер Вере палец. Когда взял в руки скарификатор, она не вздрогнула, не убрала ладонь. Зато Влад зажмурился. Я его понимал. Мужики боятся крови куда чаще и сильнее, как бы странно это не звучало.
Ну что ж, колоть, так колоть. На поверхности кожи выступила маленькая алая капля. Я промокнул ее заготовкой для кукольной головы. Сказал:
— Готово, теперь еще слюна.
Наконец-то мне удалось удивить пациентку.
— Прямо плевать? — Спросила она неверяще? — Прямо туда? Или это шутка?
— Не шутка.
Я протянул ей лоскут.
— Много слюны не надо, достаточно капельки.
Она отчего-то смутилась, отвернулась. И скоро вернула мне комочек назад. Я положил его в центр большого квадрата и попытался закрутить, как показывала баба Дуся.
— Отдай, — Вика буквально выхватила у меня ткань, — лучше я. Какие же вы мужики все-таки…
Она не договорила, ловко сделала будущую голову ритуальной куклы. Кивнула на нитки.
— Помнишь? Пусть откусит.
Это я помнил.
Глава 26.1
Кукла вышла даже красивой. Викины пальцы ловко крутили витки ниток. Вера ей, как могла, помогала. Я только смотрел со стороны. Потом ведьмина внучка притащила откуда-то лукошко, сложила туда золу, масло и пересыпанный в майонезную баночку мел. Сверху определила куклу, спички и обрезки платка.
После мы гуськом выбрались во двор и уже там были залюблены Соломоном. Удивительно, но к нашим посетителям пес относился вполне дружелюбно. Не принимал лишь Макса да местных маргиналов.
— Пойдем к лесу? — То ли спросила, то ли предложила Вика. — Помнишь, где мы травы собирали.
Это была прекрасная идея. Пес увязался за нами. Мы вышли за забор, прошли по грунтовой дороге триста метров и оказались возле тропинки. Солнце уже почти взошло, на травинках бриллиантами блестела роса. Мы шли, невольно разбившись на пары, сшибали ногами холодные капли.
Странно, я не мог даже вспомнить, когда последний раз испытывал что-то подобное. Я шел и думал, что прожил совершенно бестолковую жизнь. Да, был врачом, да, лечил людей. Но собственную душу излечить не смог. Прямо, как в той поговорке «Сапожник без сапог».
Я невесело усмехнулся своим мыслям и решил, что в этот раз все будет иначе. Сколько бы мне ни было отмерено…
Соломон был со мной за одно. Он, как сумасшедший, скакал по траве, ловил пастью выпрыгивающих из-под лап кузнечиков. Он тоже решил прожить эту жизнь красиво, весело, с удовольствием.
Где-то в лесу заорала кукушка. Я даже толком не успел спросить извечное «сколько?», как она замолкла на половине «ку». Это был плохой знак. Самое забавное, что раньше в прошлой жизни, в знаки я не верил вовсе. А сейчас…
Поток моих мрачных мыслей прервала Вика. Она остановилась недалеко от опушки, обвела вокруг себя рукой.
— Давайте, здесь. Хорошее место. Чистое.
— И энергетика у него добрая, — добавил я просто так, лишь бы что-то сказать.
На меня покосились с опаской и уважением.
— А как ты это определяешь? — Серьезно спросил Влад.
Я едва не поперхнулся. Неужели он на самом деле воспринимает мои слова всерьез? Но тут увидел не менее серьезное лицо Веры и понял, что да, на самом деле. Я не рискнул их разубеждать в собственной исключительности, ответил:
— Чувствую.
Вика хмыкнула, опустила корзину на траву, приказала:
— Владик, отойди, пожалуйста, подальше и Соломона с собой возьми. А то он будет мешать.
Воланчик прихватил пса за ошейник, потянул за собой, приговаривая:
— Пойдем-ка отсюда, а то Вика будет на нас ругаться.
Удивительно, но тот послушался парня. Уже с самой опушки раздался вдруг вскрик:
— Ух ты! Да тут белые! Целая прорва. Вика, не пожертвуешь корзинкой?
Она отмахнулась.
— Потом, пока не мешай, сложи где-нибудь в сторонке. И да, не забудь разжечь костер! Он нам скоро понадобится.
— Будет сделано, мой командарм.
Влад повертел в руках крепенький боровик, подсунул Соломону под нос и предложил с надежной:
— Найдешь?
Пес согласно гавкнул. Скоро эти двое скрылись в лесу.
— Вот и хорошо, — Вика извлекла из корзины куклу, протянула мне, — Сереж, давай начинать.
И я начал.
* * *
Куклу назвали Арев — Вера наоборот. Наша пациентка проговорила ее имя три раза, строго в соответствии с бабкиной книгой. А потом началось настоящее таинство. Я впервые творил его. Слова и жесты сами всплывали в памяти. Все было легко и просто. Пальцы мои натирали Верину щеку мелом. Личико Арев пачкали золой. Губы послушно повторяли:
— Что было черно, станет бело…
После сами собой из меня полились слова заклятия. Я почти не заметил, как впал в транс. Я видел нити судеб. Жизнь Влада свилась с нитью Веры, и шли они вместе до самого конца. Нить Вики… В это было сложно поверить, но она тянулась к моей, пыталась поймать конец моей жизни, совсем коротенькой, почти прозрачной. Это знание я отбросил. Мне оно пока было без надобности. Только обида на несправедливую судьбу холодной искоркой застыла в сердце.
К концу заклятия Вера начала тихонько постанывать, кусать губы. Стояла она не шелохнувшись. На щеке девушки сквозь родимое пятно темными бисеринками выступила кровь. Вика промакивала ее тряпицей, стараясь не стереть мел.
Когда я полностью договорил слова, Вера всхлипнула и осела в траву, глаза ее закатились. Я успел подхватить девушку у самой земли, осторожно опустил в траву. Кукла выпала из ее рук.
Я хотел поднять, но Вика меня одернула:
— Погоди! Не вздумай.
Она смочила тряпицу льняным маслом, тщательно протерла лежащей девушке щеку. Затем накинула тряпку на куклу, подняла мотанку, не касаясь пальцами и
