крыло ревуна Лили, тот завопил и устремился к земле.
— Лили! — выкрикнул Роберт, но времени проверить, в порядке ли она, у него не было, поскольку с земли в его сторону уже летел другой зеленый камень, вынудивший ревуна Роберта уклониться. Роберт дёрнул поводья, соскользнул с седла и свалился со спины существа.
«Охблинохблинохблин» — вертелась в голове уже привычная мантра. То ли виной всему была игра света, то ли адреналин, то ли ощущение ужаса, но Роберту казалось, что не он падает на землю, а земля стремится ему навстречу с целью раздавить. «Ну, вот и конец». Он искренне надеялся, что Лили в порядке, и совсем чуть-чуть надеялся на то, что ревун вернётся и подберет его. Этот крошечный шарик надежды лопнул, когда он увидел неподалёку от себя падающего без сознания ревуна. Мир нёсся ему навстречу, а в голове Роберта вертелись мысли, вопросы и воспоминания. «Кто мой отец? Я встречаюсь с оборотнем?». Дворф в ванне. Глаза Лили. Бегемот в балетной пачке. Погребение в гробу. Горящая гостиница и котёнок в камине. «Блин!». И в этот момент он ударился о землю.
* * *
Двор был украшен изысканными символами, которые выглядели так, словно были нарисованы кровью. Воздух вокруг затрещал, как наэлектризованный, когда магическое поле пришло в движение, и заклинание было сплетено. Это было сложное заклинание, не оставлявшее права на ошибку. Дворф знал, что такие заклинания несли угрозу, если создавать их в таком сильном магическом поле, но именно магическое поле питало заклинание. Как выяснилось, у магии имелось хорошее чувство юмора.
Румпельштильскин читал заклятия с листов, украденных в библиотеке Совета волшебников, когда Щелкун удивлённо крякнул.
— Чойта? — спросил Бларфандер, рядом с ним замер Йен.
— Похоже на пару драконов, — сказал Йен.
Румпельштильскин закончил чтение и посмотрел на небо, куда таращился его безмозглый подручный.
— Слишком маленькие для драконов, — сказал дворф, щурясь. Затем паника с силой пнула его в лоб. — Это агенты!
— Глупости, — сказал Бларфандер. — У агентов нет крыльев.
— Они летят на ревунах! — закричал дворф, подпрыгивая. — Убейте их!
— Где же твои манеры? — спросил Бларфандер, качая пальцем.
— Что?
— Какое у нас волшебное слово?
Дворф мысленно отметил убить подручного при первой же возможности.
— Убейте их, пожалуйста!
— Есть, сэр! — Бларфандер поднял большой кусок камня и швырнул его в приближающихся ревунов, словно тот был мелкой щебенкой. Щелкун принялся искать подходящий камень.
Бросок Бларфандера поразил крыло одного ревуна и тот устремился к земле с высоты в сотню футов. Щелкун нашёл понравившийся камень и швырнул его одной рукой с ловкостью олимпийца во второго ревуна, тот увернулся, сбросив с себя седока. Второй бросок Бларфандера поразил животное в грудь и оно упало на землю.
«Неплохо». Может, и не придётся их убивать. «Может, просто покалечу слегка».
— Э, с ногами, — обратился Румпельштильскин к Йену. — Сбегай, проверь, мертвы ли они.
Йен кивнул и убежал.
Дворф вернулся к чтению. Благодаря зеленоватому свечению изумрудных камней и мощному магическому полю, руины никогда полностью не погружались во тьму, даже когда небо полностью потемнело. Всё вокруг светилось зелёным.
Пока он читал, символы, нарисованные им, начали сиять. Зубы дракона, прочие вещи, что он добыл перед тем, как оказаться в Башне, и останки последней Бастинды лежали посреди двора.
Воздух начал тяжелеть, подул ветер. Румпельштильскин плясал вокруг символов, продолжая читать. На краю двора что-то хлопнуло, дворф посмотрел и увидел дверь. Она мерцала и подрагивала, представляя собой всё, что дворф ненавидел в Этосторонье. Он уже собирался отмахнуться от двери, как из неё вышел Джек. Выглядел он очень злым.
Глава двадцатая
Чеширский кот
— Вот, значит, каково это — умереть, — произнёс Роберт, паря в бесконечном море пустоты. — Я разочарован.
— Действительно, феноменально, — сказал голос в голове.
— Что, феноменально?
— Ты паришь в собственном подсознании; в буквальном смысле, у себя в голове. Такое не каждый день происходит, знаешь ли.
— Ты меня совсем запутал, — сказал Роберт, переворачиваясь с ног на голову. По крайней мере, ему казалось, что с ног на голову. Вокруг не было ничего, кроме чернильного цвета темноты, было невозможно сказать, где верх, а где низ.
— Разве не очевидно?
— Я бы выглядел таким сбитым с толку, если бы это было очевидно?
— Не знаю, я тебя не вижу, тут темно.
Несмотря на то, что он был мёртв и парил в бесконечном пространстве, Роберт внезапно ощутил, что он не один. Это было жуткое ощущение, и ему было бы гораздо легче, если бы было на что посмотреть, но Роберт не видел даже собственной вытянутой руки.
— Значит, ты здесь, со мной?
— Разумеется, — сказал голос.
Роберт вдруг понял, что голос больше не находится в его голове. Он буквально его слышит.
— Кто ты?
— У меня много имён.
— Я умер?
— Ни в коем разе. Как я и сказал, ты находишься в собственном подсознании, что весьма удивительно, если задуматься. Вроде как ты человек, который находится внутри другого человека, который находится внутри другого человека, который находится внутри другого человека, который находи…
— Ладно, ладно, я понял. Не пойми меня неправильно, но ты, часом, не сумасшедший?
— Возможно. Трудно прожить жизнь, не сойдя с ума, поэтому у тебя это так хорошо получается.
— Я в своих собственных мозгах?
— В своём подсознании. Здесь хранятся твои самые глубокие и тёмные воспоминания. Где-то здесь же находится твоё единственное воспоминание об отце.
Роберт уже начал думать, что смерть была бы лучшим вариантом, нежели застрять в темноте с голосом, который вещал из твоего собственного мозга, а теперь говорит, что ты находишься где-то у себя в разуме.
— Почему я не умер?
— Перед тем как упасть на землю ты провалился сквозь дверь. Я тебя спас.
— Зачем?
— Некоторые люди стоят того, чтобы их спасти. И, поскольку я с недавних пор поселился в твоём подсознании, я решил, что тебе стоит жить.
— Кто ты? — снова спросил Роберт.
— Я Кот, — ответил Кот.
— Тот котёнок, которого я нашёл?
— Да, это тоже был я.
Роберт задумался на мгновение.
— Ты тот самый Чеширский Кот?
— Глупости какие, я никогда не был в Чешире.
— Но, ты — Кот. Тот самый Кот? Тот, что когда-то был силён, а потом исчез.
— Самовлюблённые колдуны решили, будто могут меня контролировать. Глупости. Решили меня схомутать
