— Уже слишком поздно спасать меня. Я намерена доиграть до конца, Амелия. Поверь, у меня больше никогда не будет ничего похожего — Мастерс абсолютно бесподобен!
Маркус вежливо склонил голову, заметив Анну с мужем в фойе театра. Сэндс бросил на него сердитый взгляд, холодно поклонился и поспешно отвернулся, якобы для того, чтобы поприветствовать кого-то из гостей. Это был пока не открытый разрыв отношений, но что-то очень близкое к тому.
Анна нервно улыбнулась Маркусу. В глазах ее стояло немое отчаяние.
Блестящее общество театралов сегодня действовало по принципу охотничьего домика, позволив Маркусу лишь на несколько кратких секунд приблизиться к Анне, чтобы не вызвать подозрений ревнивого Сэндса.
— Все кончено, — шепнул Маркус, следуя за леди Сэндс. — Вымогательницей была миссис Вичерлей. Она мертва.
Анна обернулась и испуганно посмотрела ему в лицо.
— Я видела сообщение в утренних газетах и все гадала, что же произошло. — Глаза ее внезапно расширились от ужаса. — Маркус, но ведь это не…
— Нет, не я. По-видимому, ее убил кто-то из жертв шантажа.
— Боже милостивый!
— Пойдем, дорогая. — Сэндс взял ее под руку. Глаза его сузились, когда он увидел стоящего рядом Маркуса. — Я хочу угостить тебя лимонадом.
Маркус сделал вид, что не заметил, как лорд решительно потащил свою жену сквозь толпу. Он вполне понимал Сэндса и не мог осуждать его за излишнюю подозрительность. За последние дни он уже познал очень похожее чувство собственника по отношению к Ифигинии.
Во время антракта он, миновав фойе, поднялся по лестнице, устланной красным ковром. За первым ярусом лож толпилось почти столько же народу, сколько и в фойе.
Джентльмены с ловкостью сновали, поднося освежительные напитки своим дамам. Другие обменивались последними сплетнями со знакомыми или гостили в соседних ложах. Несколько юнцов шли вслед за Маркусом, очевидно, торопясь к роскошным куртизанкам, блиставшим в самых дорогих ложах.
Кивая знакомым, Маркус шел по запруженному коридору. Наконец добрался до крайней ложи, отодвинул в сторону тяжелую портьеру и шагнул внутрь.
Сам Дорчестер, его востроглазая жена и очаровательная дочь Юлиана разом обернулись и изумленно уставились на гостя.
— Добрый вечер, — поприветствовал их Маркус. — Наслаждаетесь спектаклем?
Растущее удивление Дорчестера сменилось вдруг выражением крайней предупредительности.
— Мастерс! Вот уж не думал встретить вас на сегодняшнем представлении!
— Милорд! Как я счастлива видеть вас! — воскликнула миссис Дорчестер. Не оставалось сомнений: внезапное появление графа поразило ее не меньше, чем появление призрака. — Юлиана, дитя мое, сделай же реверанс их сиятельству!
Юлиана вскочила, словно подброшенная электрическим разрядом:
— Милорд!
— Миссис Дорчестер, мисс Юлиана. — Маркус быстро наклонился к обеим. — Сегодня вы просто ослепительны.
— Благодарю вас, милорд. — Казалось, вежливость Маркуса принесла почти болезненное облегчение матери Юлианы. — Не присядете ли на минутку? Прошу вас, располагайтесь возле Юлианы.
— Благодарю. Пожалуй, воспользуюсь вашим предложением.
Он осторожно опустился на одно из изящных вращающихся кресел. Оно протестующе скрипнуло под ним, но все же выдержало его тяжесть.
— По-моему, Кин сегодня великолепен.
— Да-да, бесспорно! Этот человек может играть даже сильно навеселе, — с добродушным юмором подхватил Дорчестер.
— Он будет прекрасно играть, даже если начнет пить, как чернорабочий, — заметил Маркус.
— Да, конечно, вы же знаете, как это бывает у актеров, — пробормотал Дорчестер. — Очень тяжелый жребий…
— Но они не единственные, кто должен нести свой крест. — Маркус оглядел публику. Не обращая внимания на партер и верхние ярусы, он внимательно просматривал ряды лож.
И сразу нашел Ифигинию.
Она была неотразима в классически строгом белом платье. Белые перья грациозно порхали в ее волосах, разделенных ровным пробором посередине и аккуратно закрученных над ушами. Ожерелье сверкало на обнаженной шее.
Ифигиния была не одна в своей ложе. Рядом с ней сидела Амелия. Вдруг Маркус увидел, как раздвинулись портьеры за спинами кузин и в ложе появился Герберт Хоут в неизменном фраке, ярком жилете и плиссированных панталонах. В каждой затянутой в перчатку руке он нес по бокалу лимонада.
И тут же с неестественностью заводной куклы в разговор вмешалась миссис Дорчестер:
— Какая прекрасная нынче погода, не правда ли, милорд?
— Пожалуй, — согласился Маркус.
— Мы с Юлианой после обеда гуляли в парке, не правда ли, дитя мое? — с упорной настойчивостью продолжала дама.
— Да, мама. — Бедняжка Юлиана судорожно вцепилась в свой веер, как будто боялась, что Маркус сейчас вырвет его у нее из рук. Она покраснела:
— Мы встретили там вашего брата, милорд.
— Неужели?
Юлиана вздрогнула от его тона. Миссис Дорчестер многозначительно посмотрела на мужа. Тот предпринял еще одну мужественную попытку поддержать разговор:
— Надеюсь, у вас все в порядке, милорд?
— В полном, — подтвердил Маркус.
— Прекрасно, прекрасно! — сделанной радостью воскликнул Дорчестер. — Как приятно это слышать!
Маркус смотрел, как Ифигиния отпила глоток из принесенного Хоутом бокала.
— Я настолько хорошо себя чувствую, что собираюсь жениться.
Ошеломленная тишина была ему ответом.
У Дорчестера даже рот открылся от изумления. Ему потребовалось какое-то время для того, чтобы наконец прийти в себя.
— Но ведь вы не собирались вторично жениться, сэр. Кажется, у вас есть правило, запрещающее совершить подобный шаг…
— Я передумал, — просто ответил Маркус. — Мой близкий друг убедил меня: некоторые правила заслуживают того, чтобы их нарушать.
— Понятно. — Дорчестер наконец пришел в себя. — Что ж, прекрасно. Примите мои самые искренние поздравления. Не сомневаюсь, эта новость произведет настоящий фурор в обществе.
Юлиана посмотрела сначала на маменьку, потом на папеньку и робко улыбнулась Маркусу:
— Желаю вам счастья, милорд.
Маркус вздернул бровь:
— Благодарю вас, мисс Дорчестер.
Миссис Дорчестер сощурила хитрые глазки:
— Вы собираетесь объявить помолвку в ближайшее время, милорд?
— В самое ближайшее, — заверил ее Маркус. Дорчестер нахмурился:
— Кто же эта счастливая юная леди, если вы не сочтете за дерзость мое любопытство?
