задней мысли умылся, распутал пальцами локоны (гребень давно был утерян) и хотел уже одеться… Да только и здесь не обошлось без подвохов! Рубашка со штанами были постираны после полевых работ и за ночь, конечно, не высохли — помешал прошедший дождь.
В шкафу меня ждал лишь один костюм… тот самый, с щедрого плеча черта! Который я больше никогда не хотел надевать!
До последнего не мог смириться с бордовой рубашкой и голубыми брюками… Даже обыскал весь шкаф в надежде, что старик что-нибудь забыл. Но, кроме завалявшегося в углу ночного колпака, ничего не обнаружил… Видимо, сегодня мне было суждено терпеть позорные смешки!
А впрочем, чтобы услышать глумление в адрес своего внешнего вида, мне не пришлось выходить из дома.
— Неужели в селении вновь намечается променаж? — прозвучало со стороны портрета.
Стараясь держать себя в руках, я сел за стол и принялся за смородиновый пирог, чудом уцелевший после новоселья.
— О, такими темпами к нам нагрянет целый карнавал… Держись, Венеция! — пошутил дядька и, вздохнув, вернулся к чтению рукописи.
Вот только он даже не подозревал, какую дельную мысль подкинул…
— Точно! — Я вскочил из-за стола, чуть ли не повалив стул.
Парлямо итальяно, значит? А что лучше всего передает итальянский дух, что приходит на ум, когда слышишь название этой страны? Нет, с пиццей и пастой и так все ясно…
— Carnevale di Venezia! — всплеснул я руками. — Не стоять же мне снова, не выдумывать какие-то словечки! Да у меня даже штаны от маскарадного костюма, купленного в Риме!
— Голубчик, ты сбил меня с толку! — нахмурился дядька. — О чем это ты?
— Теперь я обучаю адептов иностранным языкам, — сообщил я, приосанившись. — Вчера мы говорили по-французски, а сегодня я как раз хотел познакомить их с Италией!
— Боюсь представить, что будет, когда ты доберешься до англосаксов… — Гоголь с недоверием покосился на меня. — Разве ты настолько хорошо владеешь языками?
— Нет, но это мне не мешает! К тому же в итальянском я понимаю больше, чем во французском! — напомнил ему.
— Пользуешься чужим невежеством, — Николя неодобрительно покачал головой. Откинувшись на спинку кресла, он помолчал несколько секунд, а после с ностальгией в голосе произнес: — Ах, какие то были прекрасные времена! Помнится, карнавал в Венеции я не застал, зато оказался свидетелем празднования в Риме… Как я был впечатлен! Я даже писал об этом своему сердешному другу и однокашнику, Александру Семеновичу… Удивительная вольность! А чего только стоят маски!
— Маски мне и не хватает… — тут я призадумался. Затея вот-вот могла потерпеть крах: одних цветных брюк да рубашки для воплощения итальянского духа было недостаточно.
— Дай мне минуточку, пожалуйста.
Дядька вдруг поднялся с кресла и скрылся вне поля моего зрения. Вернулся он не с пустыми руками.
— Должно быть, тебе знаком Пульчинелла из комедии дель арте? О, еще Гете наблюдал эту "вечную" маску! Но я приобрел ее не из-за всенародной любви, — Гоголь приставил маску к лицу и усмехнулся, — она единственная подошла к моему птичьему носу!
Из портрета вынырнула полупрозрачная рука со сморщенной, чересчур носатой личиной черного цвета. Радости моей не было предела — я готов был расцеловать дядьку!
— Ты, голубчик, вернуть ее не забудь. Больно душу греет… — Мне показалось, что Николя прослезился.
Поблагодарив его, я позабыл про пирог и направился в сени. Уж было отпер дверь… как внезапно заметил в углу тросточку. Ту самую, которую дед запустил в меня напоследок! Нашлась! Как удачно!
Захватив ее для полноты образа, я выдвинулся в академию. Дорожки слегка размыло, под ногами хлюпали лужи, но я был погружен в собственные мысли: придумывал, о чем расскажу адептам.
К терему вовсю стягивались жаждущие знаний: кто-то кидал на меня удивленные или насмешливые взгляды, кто-то проходил мимо, зевая и не замечая ничего необычного. Я же держал путь в "учительскую" — одной детали в моем костюме все-таки не хватало.
В каморке появился крайне вовремя: там, за документацией, как раз чахнул Захар. Увидев меня, он так и разинул рот.
— Это… что за дурачество с утра пораньше?!
— Инновационная методика преподавания! — Ни один мускул на моем лице не дрогнул.
Захар, по-моему, не понял ни слова.
— Накидочку одолжишь?
— Ты в этом собираешься адептам лекции читать? — насупив брови, лекарь вышел из-за стола и обсмотрел меня с головы до ног.
— У нас с ними урок итальянского! А это — венецианский костюм! — Я примерил маску. — Еще и историю подтянем!
— Ба-а-атюшки!.. — Захар аж за сердце схватился — впечатлил его Пульчинелла! Оглядевшись по сторонам, он снял со стула накидку и нехотя протянул ее со словами: — Учти, одна жалоба — и я пишу пану Корнею!
— Не стоит меня недооценивать! — ухмыльнулся я, облачаясь в мантию. Пестровато, но для сельского представления пойдет!
Звон колокольчика объявил о начале учебного дня. Когда коридоры опустели, я вынырнул из-под лестницы и направился во вчерашний кабинет.
Прочистив горло, я поднял перед собой тросточку и зашел в него со словами:
— Бонджорно, дорогие адепты!
26.2
Чего-чего, а что студенты — люди столь впечатлительные, я не ожидал!
Кто-то охнул, закрыв глаза руками. Кто-то выразился так креативно, что я слегка оторопел. Меня не то что прокляли — меня отослали в таком невероятном направлении… Чертова заводь нервно курила в сторонке!
Ребята с последних парт буквально забились в углы. Послышался громкий девичий визг — это соседка Дины шлепнулась под стол.
— Говорил же, нашествие злыдней! Уже сюда проникнуть успели, гады! — С первой парты поднялся парень, судя по выражению лица, готовясь меня пришибить.
На задних рядах явно были не против присоединиться к моему изгнанию. Одна рыжая сохраняла спокойствие.
— Сядь, Грицко! Злыдни в нашем случае — не самое страшное… — Она окинула меня ироничным взглядом.
Дверь за спиной тихонько приоткрылась, и в щель просунулся Захар.
Я поспешил снять личину.
— Неужели вы испугались карнавальной маски? Это ведь я, господин Готи!
Адепты молча заморгали и стали переглядываться. Из-под парты выглянула все еще трясущаяся подружка Дины.
— Правда, это не простая маска. Она венецианская. — И вновь одним движением перевоплотился. — Должно быть, некоторые из вас слышали, что каждый год по всей Италии проводятся карнавалы. Но с праздником в славном городе Венеция не сравнится ни один! Однако где бы вы ни были, вы должны знать главное правило: без маски — ни шагу! Не показывайте лицо!
— А если оно довольно симпатичное? — хихикнула подружка рыжей, отчего у той мгновенно испортилось настроение.
— А это, синьорина, не имеет значения! — усмехнулся я и медленно двинулся в их сторону. —
