По правде говоря, он так и не узнал, что она подумала в те первые минуты. Но он точно знал, что именно в тот момент в этой переполненной кондитерской сразу и бесповоротно изменилась жизнь трех человек.
— Кто бы мог подумать? Я почти влюбился в Джейн Гордон! — заявил Чарльз, когда в тот вечер они собрались в коттедже «Домашний очаг» на коктейль перед обедом. Он перевел радостный взгляд с Джорджа на родителей. — Вы верите в любовь с первого взгляда? Потому что именно это со мной и случилось.
— Вздор!
У Джорджа от возмущения стиснуло дыхание. Чарльз опять его победил, только на этот раз речь шла не о ключах для машины. Джордж весь день проигрывал в уме ту сцену. Если бы он не был таким тугодумом, наплевал бы на свою больную ногу и решился подойти к Джейн на секунду раньше, то сейчас это он с такой радостью и возбуждением сообщил бы родителям, что нашел особенную девушку.
— Подумать только, все эти годы она жила в Нью-Хейвене, а мы и не знали! — продолжал Чарльз.
Джордж поднес к губам высокий стакан с коктейлем.
— Но мы не знаем никаких Гордонов, — сказала их мать. — Однако это имя мне кажется знакомым. Они тоже отдыхают здесь, в лагере?
Чарльз рассмеялся, тряхнув густыми белокурыми волосами.
— Вот это и есть самое интересное! — восторженно воскликнул он. — Они не остановились на этом курорте. Они — управляющие этим лагерем.
С типичным для Чарльза легкомысленным пренебрежением к условностям он заговорил с Джейн Гордон прямо там, в кондитерской, и узнал, что большую часть года она проводит с мамой в Нью-Хейвене. Даже спустя десять лет после гибели сына миссис Гордон отказывается жить в Авалоне. И мистер Гордон решил один вести семейный бизнес. «Странно, — подумал Джордж, — девушка практически весь год жила в Нью-Хейвене, и мы ни разу с ней не столкнулись». Он запомнил Джейн худой смешной девочкой с крупными зубами и смеющимися глазами. А сейчас гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя.
— А, так вот почему это имя показалось мне знакомым, — сказала их мать. — Так они из местных!
Как только Джордж это услышал, давящий ком в груди мгновенно растаял, и он облегченно перевел дыхание. Он уже не жалел, что не подошел к ней первым. «Местная» девушка! Местный — значит, «ниже нас». Местная девушка — значит, из рабочего класса. Такая девушка не подходит студентам старинного университета для избранных. Ни он, ни Чарльз не мог иметь с ней романтических отношений. И он не собирался бороться с братом за право завоевать ее сердце.
Ведь любовь к Джейн Гордон с самого начала была обречена на несчастье. Между ними не было ничего общего. Вот пройдет первое ослепление, и что дальше? И хотя Джордж не был высокомерным снобом, но ведь не он устанавливал все эти нормы и правила.
Спасибо брату, он избавил Джорджа от неприятностей. Как бы это выглядело, если бы он стал ухаживать за Джейн и даже сделал бы первые шаги к сближению, а она отвергла бы его из-за больной ноги или потому, что он не подходит к ее окружению.
Но Чарльз продолжал с восхищением говорить о ней — о Джейн Бонни Гордон, дочери фермера, выросшей здесь, в Авалоне, — и до Джорджа дошло, что его брат ничего не понимает.
— Сынок, — сказал Чарльзу отец, — мы не возражаем, чтобы ты поухаживал здесь за девушкой, которая тебе нравится, только не стоит превращать это в… в нечто более серьезное.
— Поздно! — беспечно отозвался Чарльз. — Это уже более серьезное.
Мать в ужасе стала обмахивать себе лицо.
— Боже мой, ты хочешь сказать…
— Нет, конечно, — поспешил успокоить ее Чарльз. — Мы же только сегодня встретились. Джейн — чудесная девушка, и она тебе понравится.
— А в какой школе она учится? — многозначительно спросила миссис Беллами.
— Джейн не учится в школе. Она говорит, что ее отец едва сводит концы с концами, стараясь содержать лагерь в полном порядке. Но я хочу, чтобы вы поняли: я намерен ухаживать за ней.
— Она не имеет к нам никакого отношения, — предостерегающе сказал отец. — Она не подходит молодому человеку твоего круга.
— Не будь таким безнадежным консерватором, — засмеялся Чарльз. — Сейчас не девятнадцатый век, а мы — не герои «Кармен».
То, что он упомянул об этой опере, героиня которой Кармен, девушка с папиросной фабрики, полюбила богатого аристократа, говорило о том, что он все же понимает разницу в их положении. Джейн не могла считаться достойной партией для сыновей Беллами. И чем скорее Чарльз примирится с этим обстоятельством, тем будет лучше.
Но к своей крайней досаде Джордж обнаружил, что сердце его не желает прислушиваться к доводам разума. Роковая встреча в кондитерской не давала ему покоя. Те несколько секунд, если бы он повел себя правильно, могли бы открыть ему путь к сердцу Джейн — как поворот ключа в скважине замка. Почему он не шагнул к ней? Почему не использовал шанса и не заговорил с ней?
Да потому что испугался! Он укрылся за правила хорошего тона, чтобы не попасть в глупое положение. А этого Джордж боялся больше всего на свете.
— О! Смотрите, кто пришел! — обрадовалась миссис Беллами. — Сегодня с нами будет обедать семейство Дэрроу.
Она поспешила к ним навстречу, и вскоре все уже сидели за большим столом — достойные и состоятельные члены высшего общества. За обедом все оживленно обсуждали назначение Черчилля премьер-министром и изобретение Солком вакцины от полиомиелита.
— Какое счастье! — воскликнула Миллисент, младшая из сестер Дэрроу. — Теперь мы можем не бояться заразиться полиомиелитом.
Джордж допил свое вино и перевел разговор на скорое открытие парка развлечений в Калифорнии под названием Диснейленд, которому предстояло стать гвоздем сезона. Затем, к его облегчению, женщины принялись обсуждать самый популярный фильм «Марджори Морнингстар». В заключение обеда музыкальный ансамбль заиграл Dance With Me Henry, и девушки с надеждой посмотрели на братьев.
— Моя любимая мелодия, — призналась Миллисент.
— Вы должны простить моего брата, — сказал Чарльз. — Он не любит танцевать.
Девушки переглянулись.
— Даже один фокстрот? Джорджи, скажи, что это не так. — Беатрис капризно надула губки.
Джордж, который не мог устоять, когда его так ласково называли, чарующе улыбнулся:
— Считайте это проявлением моего человеколюбия. Я избегаю танцев, опасаясь причинить партнерше тяжелую травму.
Сестры засмеялись.
— Можешь не бояться! Мы ведь янки и сделаны из настоящего, добротного материала.
— А как насчет психологической травмы, если вас увидят в паре с неумелым танцором? — выгнув бровь, спросил он. — Можете мне поверить, такое никто не в силах пережить!
— Это верно, — вздохнула Миллисент. — Репутация — вещь более хрупкая, чем тело. Сломанную кость можно вылечить. А испорченная репутация навсегда такой и останется.
