— Ты всю жизнь мне припоминать мой провал будешь?
— А ты что, всю жизнь меня терпеть собрался? — хмыкает, складывая руки на коленях.
— Ага, — нахожу ее ладонь и мягко сжимаю. — Всю. Жизнь.
Краем не заплывшего глаза вижу, как приподнимается уголок ее губ. Оттаяла. И улыбаюсь сам.
Мужик напротив закатывает глаза и неодобрительно качает головой.
"Совсем гордость потеряли, хипстеры чёртовы" — шепелявит он, высмаркиваясь в ту же марлю, которой обмотан.
Представляю, как мы выглядим со стороны, и улыбаюсь ещё шире.
— А что Варя? Плакала, да? — неожиданно тихо спрашивает лисичка.
— Твоя сестра — это отдельная история, — вздыхаю я.
— Они все равно поженятся, — грустно констатирует она.
— Думаешь?
— Да, Стас прибежит обратно, поваляется в ногах, поездит по ушам. А Варя, она… короче, простит. Хотя знает, какой он кобель. Я на свадьбу не поеду, — твердо чеканит фея. — И Дегу оставлю себе. Это моральная компенсация.
— Правильно, — снова сжимаю ее ладонь в ободряющем жесте. — Хочу себе эту белку.
Она снова едва заметно улыбается, и я чувствую, что счастлив, несмотря на жуткую боль.
В кабинете врача мне вправляют перегородку. Должен признать, у громилы-соседа отлично поставленный удар. А я всерьез подумываю записаться в тренажерку, не хочется больше падать в грязь лицом. Буквально. Пиджаку хана, как и моему тщеславию.
Под глазами уже расцветают синяки, но хотя бы кровь перестала течь. Санчо, предатель, довез нас до травмпункта и смылся, растеряв весь кураж от истории. Он-то рассчитывал на похищение, погоню, мордобитие. Последнее, к слову, он пропустил, отсиживаясь в тачке. Так себе дружище, да.
Фея ждёт меня на твердой скамье в коридоре, нетерпеливо постукивая ножкой по плитке. Как только я выхожу, она вскакивает и подлетает ко мне. Внимательно всматривается в травмированное лицо и недовольно цокает.
— Теперь ты знаешь, что будет, если встретится лицом со сковородкой, — она шутит, но народ, сидящий в очереди, начинает истерически перешептываться. А мужик с марлей и вовсе бросает:
— Беги от нее, пацан, сначала сковородка, потом три пальца ножом! — приподнимает впечатляющий куль на руке.
Какие высокие отношения у него с супругой!
— О чем это он? — искренне недоумевает фея, хватается за мой локоть и разворачивается к выходу.
— Осеннее обострение, — пожимаю плечами.
— Ну что, куда теперь? Я, если что, бездомная. Не уверена, что после того, что ты сотворил, Майя пустит меня на порог. И крестной мне, наверное, теперь тоже не быть… Отвоевать бы белку назад! — рассуждает вслух лисичка.
— Значит, в Испанию.
— В Испанию?
— Ага, — поднимаю голову вверх, всматриваясь в почерневшее небо. — У меня отпуск.
Эпилог. Месяц спустя
Агния
— Прежде, чем ты вынесешь приговор, знай, я не специально! — тараторю я, застигнутая с поличным.
— У тебя все всегда случайно, женщина! — он косится на машинку для бритья в моих руках, затем на мое виноватой лицо и медленно приподнимается в постели.
На подушке остается внушительная часть его волос. Я сдавленно ахаю. Господи, какое фиаско. Медленно отступаю к двери. Короткими шажками. Спиной к выходу. Рижский наблюдает за мной с усиленным прищуром, поднимает ладонь к голове и…
Бе-жа-ать!!!
Я срываюсь с места ровно на ярком эпитете, вылетевшем из уст мужчины. Ох, какие забористые слова он знает!
Скольжу на брошенной на полу куртке — это мы по хорошей традиции продолжаем не доходить до спальни, наступаю на чёртову пробку от шампанского — может посоревноваться с деталькой Лего по болезненности, уверена! И всё-таки успеваю закрыться в ванной до того, как мне в лицо прилетит очередное проклятье. Отпраздновали годовщину, блин. Продолжили красивую традицию…
А ведь как хорош был вечер накануне!
Мы начали праздновать прямо по пути из аэропорта домой. Счастливые и загорелые безудержно целовались в такси. Влетели в магазин у дома: Рижский с чемоданом, я на нем. Запаслись шампанским и сопутствующей настроению атрибутикой. Начали раздеваться прямо на лестничной клетке.
Потом долго лежали на паласе в коридоре, смеялись, вспоминали, как нас, неопытных туристов, пытались обобрать в Валенсии, и как я пыталась объяснить на своем отвратительном английском, что хочу яйца всмятку, а не их извращённый омлет. Леша даже заснял мои невербальные потуги.
— Интересно, Дегу там жива у Майи?
— Хочешь, пойдем сейчас проверим, — предложил Леша.
— Не, у меня идея получше! — положила ладонь на его грудь, игриво стала прокладывать путь пальцами вниз.
Рижский не оценил.
— Помнишь, мы играли с тобой в "я никогда не…"? — переплел наши пальцы, неожиданно посерьезнев.
— Это где ты жульничал?
— Это где я воспользовался преимуществом, чтобы добиться поцелуя прекрасной лисички, — поцеловал мои пальцы, мурашки побежали по обнаженной спине. — Так вот, должен признаться, что теперь у нас ничья.
— Можем переиграть? — на радостях я приподнялась на локтях.
— Ты дослушай сначала, — снова уложил меня за плечи. — Что ты так загорелась? Есть тайное желание? — хитро поиграл бровями он.
Я посмотрела на его отросшие патлы и бесячую прядь, вечно стоящую под дебильным углом, и кровожадно улыбнулась.
— О, да, — уверена, он подумал совершенно о другом! Тем интереснее будет.
— Сначала сюрприз, — мягко коснулся моих губ и отстранился, лукаво усмехнувшись. — Помнишь, перед отлётом ты полдня в СПА валялась, а я сказал, что неудачно побрился?
Дотронулся до своей повязки на шее под ухом, стал медленно отлеплять пластырь.
— Так вот, пункт пять, в нашей игре — теперь ничья.
Из-под повязки появились крупные, красиво выведенные буквы. Зачарованно впилась в них взглядом, хотела обвести пальцами, но знала, насколько болезненна сейчас кожа вокруг.
