Ступив на каменную дорожку, начинавшуюся там, где кончался песок, и пройдя по ней несколько шагов, Джесс опять пожалела о безрассудно выброшенных туфлях, поскольку каменные плитки были еще горячее песка и огнем жгли подошвы. За это унижение она возненавидела его еще сильнее. Силой затащил ее сюда и выставил на посмешище, уж не говоря о том, что она не ведала, что ожидает ее в конце этой желтой раскаленной дорожки, какое адски грязное узилище уготовано ей – раскаленный ли на солнце каменный барак или смрадное подземелье.
– О Господи Боже мой, – простонала она.
И это рай земной, парадиз!
Тропа привела ее к пышно разросшемуся тропическому саду, источающему неземные ароматы и радующему глаз буйством красок. Пурпурные и карминные гибискусы, розовые и белые соцветия олеандра и кремовый жасмин, чего тут только не было! Джесс как зачарованная ступила в аллею жасминов чьи ветви, поддерживаемые жердями, смыкались над головой, образуя благоуханный туннель.
– Эдемский сад, не правда ли? – услышала она за спиной.
Джесс обернулась и увидела Уильяма, волокущего коробки со льдом и провизией.
– Да уж, особенно если знать, какие мрачные сцены здесь разыграются!
И она посторонилась, чтобы он мог пройти со своим громоздким грузом.
– Ну, если они и разыграются, радость моя, то не здесь, не в этом райском саду, проворчал он, проходя мимо нее.
Джесс, поджав губы, последовала за ним.
Но каменного барака в конце жасминового туннеля не оказалось. Ярко-зеленая трава саванн ковром расстилалась перед великолепнейшей деревянной виллой. Кровля, устремленная вверх, напоминала церковную, изысканно вонзаясь острием в чистое лазурное небо. Широкая тенистая веранда обегала вокруг строения. Высокие окна с раскрытыми деревянными ставнями, несколько широких застекленных патио с дверями, ведущими на веранду. Резные павлины, украшающие деревянные стены, и живые попугаи, обычные и длиннохвостые, сидящие на деревьях, наблюдали за вновь прибывшими с большим интересом.
Джесс нерешительно ступила на порог веранды и сразу же уставилась в одно из раскрытых окон. Она увидела великолепную гостиную, изысканно меблированную и декорированную в бело-голубой гамме, с диванами, усеянными синими шелковыми подушечками. Вазы разных стилей с шелестящими папоротниками, растущими в них, придавали комнате вид свежего и прохладного помещения. Мохнатые коврики местного производства терракотовых и кремовых оттенков устилали темные полированные полы, а под самым потолком лениво вращались сингапурские вентиляторы-опахала.
И в этом самом великолепном месте на земле она оказалась в качестве заложницы, тоскливо подумала Джесс. Но если Уильям решил, что все это для нее будет особого рода изощренным наказанием, то он ошибся. Она уселась в удобный плетеный шезлонг на веранде и закрыла глаза. Сквозь подступившую дремоту подумалось о молоке. Интересно, а чем здесь питаются?
– Ступайте на кухню и распакуйте продукты, услышала она приказ Уильяма. – Потом приготовьте немного выпивки и начинайте что-нибудь нам обоим готовить.
Джесс открыла глаза и кокетливо улыбнулась.
– Разве узники сами себе готовят пищу? Нет, любезный мой тюремщик. Если уж я здесь под стражей, то и пальцем не пошевелю, чтобы вам помочь.
Он подошел и остановился над ней: руки на узких бедрах, глаза грозно посверкивают.
– Позвольте напомнить вам, любезная моя узница, что это вы в опасности, а не я. А я могу устроить так, что до прибытия остальных вы познаете ад на земле, поэтому капризничать не советую. С той стороны дома есть хорошенькая генераторная будка. В ней жарко, душно и темно, а кроме того, там обитают все разновидности ползучих и летучих мерзких тварей. Окошко там одно, и очень узкое, а пол грязный, поскольку его никогда не мыли. Дверь тяжелая, деревянная, запирается снаружи. Я могу препроводить вас в это милое помещение и оставить там без еды и воды. Кричать дозволяется сколько душе угодно, все равно никто не услышит, потому что, кроме меня, ваших криков и слышать-то некому, экипаж яхты слишком далеко. Так что выбор за вами. Хотите сделать свое пребывание здесь легким и приятным, слушайтесь меня. Лично мне все равно, ведь вы сами вольны выбирать, что вам больше по вкусу – рай или ад!
Джесс приподнялась, опершись о подлокотники кресла, и раздраженно взглянула на него.
– Ретт Батлер, вот вы кто! Настоящий Ретт Батлер! Ну так давайте, Уильям, давайте, действуйте! Предпочитаю сидеть на грязном полу среди целой армии всех местных тварей, что питаются человечиной, чем готовить для вас пищу. Вперед!
Иногда Джесс удивлялась собственному идиотскому упрямству. Вот и сейчас, когда Уильям схватил ее и, бесцеремонно выдернув из шезлонга, поставил на ноги, она пожалела о сказанных словах. Но поздно. Подобно злосчастному бедолаге-репортеру, насильственно удаленному из самолета, не успела она и глазом моргнуть, как ее уже транспортировали с веранды, причем она едва успевала касаться ногами деревянного пола.
Он стащил ее со ступенек, затем, обойдя дом, доставил на задворки, к генераторной будке. Дверь была широко открыта, и даже солнечный свет, проникавший в коридор, не помешал ей явственно осознать, что это пыточная камера.
Джесс задрожала и отпрянула назад.
– О'кей, о'кей, я выполню ваше приказание. – Она вырвалась из его хватки и повернулась к нему лицом. В широко раскрытых глазах стоял ужас, и отвращение, пересилившее ярость, повергло все ее тело в дрожь. – Я сделаю все, что вы скажете. Буду для вас готовить, буду вашей рабыней, буду каждое утро мыть полы на веранде, если вы пожелаете, но только запомните одно, Уильям Уэббер, души моей вы не сломаете, нет, с нею вы ничего не сможете сделать. А поэтому… Ведь не вечно же нам здесь торчать. Поэтому, когда .в один прекрасный день мы вернемся в цивилизованный мир, я не побоюсь рассказать этому миру, что вы лживый, не гнушающийся воровством интриган, вы и ваш идиот-братец.
Может быть, вы в силах подкупить грязных законников. И само небо, но правда все равно выйдет наружу. Я не сделала вам ничего плохого, а вы по отношению ко мне нарушили все законы, какие только есть, и я не успокоюсь, пока Уэбберы не будут повержены, Даю вам слово чести!
– Ну, вы закончили свою речь? – неторопливо проговорил он, стоя перед ней со скрещенными на груди руками и всем своим видом явно давая понять, что все ее угрозы скатились с него как с гуся вода.
– Да, – решительно сказала она. И я приготовлю вам еду, Уильям Уэббер, поскольку с той минуты, как ваша алчность взяла верх над чувствами, ничего хорошего сами вы состряпать уже не сумеете. Но знайте, вы этого дела не выиграете никогда!
– Я уже его выиграл, Джессика Лемберт, Такие опасные хакеры, как вы, опасны лишь до тех пор, пока не попадутся. А вы у меня в руках, вы и ваша сообщница, так что осталось только…
– Хакеры. – как-то почти бездумно повторила Джесс неожиданно зацепившее ее, впервые прозвучавшее слово.
