— Я.
— По моей просьбе они выбили окно фрамуги, — вмешалсяпортье. — Другого выхода у меня не было.
Берта Кул выразительно посмотрела на меня.
— Милый, по-моему, тебе лучше пойти в «скорую помощь».
— Я не могу. Здесь осталось важное письмо…
— Я знаю, милый. Предоставь это Берте. Она обо всемпозаботится.
— Пойдем, парень. — Врач осторожно положил мне руку наплечо. — У тебя сильнейшее сердцебиение. Похоже, ты крепко надышался газом. Тыбы и сам это понял, если бы мог почувствовать запах своего дыхания. От тебяпахнет, как из открытого газового баллона.
Я спустился к машине. Бледные, взволнованные люди,столпившиеся в холле, рассматривали меня, как какого-то диковинного зверя. Язабрался в салон «скорой помощи» и растянулся на носилках. Тут же в мою рукувонзилась игла, и через минуту раздался вой сирены.
Вскоре я почувствовал себя лучше, и только теперь понял, чтосейчас это самое безопасное для меня место — «скорая помощь» и больница, кудаменя положат. Слишком во многих местах и по слишком многим причинам меня сейчасразыскивает полиция.
Глава 14
Берта Кул приехала в больницу через час после меня.
— Как ты себя чувствуешь, милый? Внизу ждет такси, и мыможем уехать, как только тебе станет получше.
Медсестра заглянула в мою карточку.
— У него общее истощение. К тому же он перенес нервноепотрясение и надышался газа.
— Не удивительно, — вздохнула Берта. — Бедняга! Емуприходится работать по двадцать четыре часа в сутки, а он к этому совсем неприспособлен.
— Вы должны найти себе работу полегче, — посоветоваламедсестра.
— Мне уже лучше. Я думаю, что могу уехать уже сейчас.
— Одну минутку, — заволновалась сестра. — Я не могу васотпустить без разрешения доктора.
Она вышла в коридор. Я слышал, как она набирает номер, потомтихо говорит в трубку что-то, чего я не мог разобрать.
— Рассказывайте, — сказал я Берте.
— Ты был прав, — сказала Берта, поглядывая в коридор, — Этоона убийца.
— А насчет признания? — спросил я. — Доктор Альфмонт тамупоминается?
— Нет. Признание не окончено и не подписано, но это еепочерк. Оно начинается со слов: «Тем, кого это касается». Фло прямо пишет, чтоэто она убила Эвелин Харрис.
— А имя Харбета она упоминает?
— Нет. О нем Фло пишет в письме, на котором был написан мойадрес.
— Вы хотите и это письмо запустить в дело?
— Нет, вряд ли.
— Если все-таки придется им воспользоваться, — сказал я, —помните, что мы оставили ей конверт с марками и адресом агентства, чтобы онасообщила нам сведения по другому делу. Письмо она отправила собственноручно…
— Ради Бога, Дональд! Не считай, что все вокруг тебяпридурки. Я поняла, в чем дело, как только ты выбросил мне конверт. Думаю, чтонам не придется его использовать. Конечно, это заманчиво, но чересчур опасно.
— Что она пишет о Харбете?
— Выложила все как есть. О том, как Харбет пытался прижать доктораАльфмонта.
— Я хочу позвонить Харбету, — сказал я. — Нужноконфиденциально сообщить ему, что у нас есть…
— Черта с два ты ему дозвонишься, — сказала Берта. — Харбетсмылся. Из прокуратуры позвонили в Санта-Карлотту и сообщили о самоубийстве.Харбет встал из-за стола, вышел и не вернулся. Он уже никогда не вернется.
— Очень жаль. Я хотел сам рассказать ему обо всем.
— Какой же ты мстительный мальчик, Дональд!
— Она пишет, что случилось с настоящей миссис Линтиг?
— Она не знает. Амелия вышла замуж за Вилмена и уехалакуда-то в Центральную Америку. В этих краях они больше не появлялись. Передотъездом Амелия оставила Фло свой чемодан. Та сначала возила его с собой, потомоставила на хранение и в конце концов открыла его и вытащила все, что ей былонужно. Она считала, что Амелия умерла.
— Но доказать этого не могла?
— Нет.
— Этого я и боялся. Настаивайте на том, что эта женщина иесть Амелия Линтиг. Благодаря этому мы сможем получить свидетельство о смерти.
— Дональд, ты по-прежнему считаешь, что меня нужно водить заруку? — возмутилась Берта. — Неужели ты не можешь мне…
В коридоре появилась медсестра. Вместе с ней в палату вошелдоктор.
— Мне очень жаль, мистер Лэм, — сочувственно сказал он. — Номне поручили, как только вы сможете выйти из больницы, немедленно сообщить обэтом прокурору.
— Значит, я арестован?
— Похоже на то.
— А за что? — спросил я.
— Не знаю, — ответил доктор. — Но я получил такоераспоряжение. По-моему, в последнее время вы сильно переутомились. У вас оченькрепкий организм, но даже ваша нервная система не сможет долго выдерживатьтакие перегрузки. Мне не хотелось бы подвергать вас еще одному испытанию, нотаков приказ. За вами уже выехал детектив.
— А миссис Кул сможет поехать со мной? — спросил я. — Мнехотелось бы, чтобы она подтвердила мои показания.
— Не знаю, — ответил врач. — Об этом спросите у детектива.Он вышел, а медсестра осталась в палате. Через несколько минут вошел детектив.
— Пойдемте, Лэм, — сказал он. — Вам придется заехать вокружную прокуратуру.
— А кто хочет меня видеть?
— Мистер Эллис.
— В чем меня обвиняют? — спросил я.
— Я не уверен, что вам хотят предъявить обвинение.
— У него нервное истощение, — вмешалась Берта. — В такомсостоянии его нельзя допрашивать и запугивать.
Детектив пожал плечами.
— Я поеду с тобой, Дональд. — Берта Кул успокаивающепогладила мою руку.
— Вы можете поехать с нами в прокуратуру, — ответилдетектив. — А дальше — по усмотрению мистера Эллиса.
Мы приехали в окружную прокуратуру. Секретарша сказала, чтомистер Эллис ждет меня. Я двинулся к его кабинету, Берта Кул последовала замной.
— Только мистер Лэм, — запротестовала секретарша, но Бертаее не слышала.
Сейчас она заботилась обо мне, как наседка о своих цыплятах.Берта открыла дверь кабинета с табличкой «Мистер Эллис» и сказала: «Входи сюда,Дональд» — таким тоном, словно разговаривала с пятилетним ребенком.
