Наспех окунувшись в море с понтона, он решил, что нужно непременно купить в этот раз снаряжение для подводного плавания, и отправился в рыбный ресторан, находящийся на побережье. В отеле было несколько ресторанов: главный и самый большой — в центральном корпусе, рядом, на втором этаже — итальянский, и этот — самый, пожалуй, демократичный с виду — с массивными коваными столами и стульями, покрытыми мягкими бордовыми подушками, под неприхотливой деревянной крышей и с превосходным видом на море. Он быстро набрал себе полное блюдо всякой снеди и заказал бокал местного белого вина. Он не хотел есть, скорее оценить кухню: чем тут можно будет себя побаловать в течение этой до неприличия бездеятельной недели. Вино оказалось невкусным, слишком молодым, с неприятным лекарственным запахом.
Он уже отдыхал в Египте. Шесть лет назад, с женой. Тогда они еще любили друг друга и были бедны. На поездку откладывали целый год, еще и попросили в долг у тещи. Та поворчала, но дала. Тот отель был скромнее — четыре звезды, питание — завтрак и ужин, напитки — за отдельную плату. Они привезли с собой бутылку коньяка, вечерами выпивали по рюмочке и долго беседовали. Говорили и не могли наговориться. Неужели это было? Долгие разговоры, ночи любви, спокойная радость, оттого что она находится рядом, непреходящее удивление: что она в нем нашла? Куда все это делось за шесть лет? Что должно было произойти с ними, чтобы он с таким облегчением уехал подальше, сюда, к острову Тиран?
Он снова чуть пригубил вино, подержал во рту — нет, пить невозможно. Отодвинув бокал, он стал неторопливо есть, отмечая: рыба — вполне, картофель испортили лимонным соком, овощи съедобны. В этот раз он не взял выпечки, хотя очень ее любил, и так знает — сладкое в этих краях всегда отменное. Но малоактивный образ жизни — всегда за рулем, всегда за компьютером — стал сказываться на фигуре, и вот, в тридцать пять — расплывшаяся талия и намечающееся брюшко. Хорошо еще, что он достаточно высок — метр восемьдесят пять. При таком росте и широких плечах лишние килограммы не так заметны. Но все равно не дело. «Буду больше плавать», — решил он. Зря все же он согласился на All Inclusive — «Все включено». По опыту знает: жрут здесь все — и русские, и немцы, и итальянцы. Что это за человеческая порода такая? Умом понимаешь, а рука так и тянется за очередным куском. Поначалу еще себя сдерживаешь, но потом махнешь рукой: а ну его, сяду после поездки на диету. Взять его самого: только приехал, а уже желудок полон, сонливость накатывает и в голове ни одной мысли.
Он лег на удобный шезлонг на верхнем пляже — небольшой ровной площадке, окруженной низкой плетеной оградой, где помещалось не больше дюжины лежаков, и сейчас не было ни одного отдыхающего. Перед глазами расстилается ровная сверкающая морская гладь, веет легкий ветерок, шум прибоя был еле слышен. Именно то, о чем он мечтал: вырваться наконец в отпуск одному, лежать у моря и смотреть на остров Тиран. И спокойно обдумать все, решить, как жить дальше. Но думать не хотелось. Была только ленивая сытость, легкая усталость и никакого желания напрягать мозговые извилины. Он расслабленно лежал в тени пляжного зонтика и незаметно для себя уснул.
Шесть лет назад все было иначе. Они впервые были за границей, впервые отдыхали сами, пятилетнего Мишку оставили с тещей. И все было интересно и ново. За неделю они умудрились съездить на пять экскурсий, вдоволь назагораться и накупаться, погрузиться с аквалангом на дно, полюбоваться кораллами и диковинными разноцветными рыбками, увидеть закат в пустыне, покататься на верблюдах и посетить величайший храм в мире. А по вечерам танцевали на дискотеке и участвовали в разных развлекательных шоу. Как тогда на все хватало и сил, и энергии, и настроения! Какая масса впечатлений и положительных эмоций! А сейчас, когда они уже объездили много стран, все это уже не радовало, как прежде. Вика с Мишкой месяц назад были в Египте, он не поехал с ними — сослался на занятость. Так оно и было, но было и другое — нежелание изображать заботливого отца и мужа, тем более что отношения с женой стали напряженными.
Что ж, он согласен — сам виноват, он «в ответе за тех, кого приручил». Виктория особенно и не уговаривала. Отдыхать с сыном вдвоем ей было привычнее и спокойнее. Неприятно сознавать, но и с Мишей, своим единственным сыном, у него нет должного взаимопонимания и хотя бы той привязанности, которая роднила его самого с отцом. Хотя тот его и выпороть мог, и за ухо схватить, а он Мишку пальцем не тронул. Да и не за что ему сына даже отругать. Хороший, послушный, правильный мальчик — весь в мать. Ну, не сложились у них близкие отношения. Может, нынешним детям они и ни к чему. Сам он в детстве и двойки получал, и штаны рвал, и с расквашенным носом приходил, а Мишка — всегда опрятный, учится отлично, в комнате у него такая чистота и порядок, что родителям стоит поучиться.
— Ты дрался хоть раз? — спросил он как-то сына.
Тот недоуменно поднял на него прозрачные Викины глаза.
— А зачем?
— Ну, не знаю, — опешил он, — отстаивая свою правоту или из-за девочки.
Мишка усмехнулся, словно это он был отцом, а отец — сыном.
— Я свою правоту кулаками не отстаиваю и девочками пока не интересуюсь.
Он тогда не знал, что ответить. Сын к нему не тянулся. Пока был маленький, с мамой больше общался, отцу было не до сына — работал с утра до ночи. А как появилось свободное время, сын в нем уже не нуждался. У него появились свои увлечения — книги, диски, друзья. Время от времени он возобновлял попытки найти с мальчиком общий язык. Мишка был вежлив, но малоразговорчив, отвечал на вопросы и старался поскорее уйти. Не держать же его силой! Маму он любил больше и больше ей доверял. А у них с Викой последний год отношения стали такими натянутыми, что и посторонние замечали, не то что родной сын. Может, этого мальчик и не мог простить отцу?
Его карьера стремительно шла вверх. Новая машина, новая квартира в сто пятьдесят метров. Шикарный ремонт, прекрасный отдых. Вика создавала ему все условия. Формально к ней и придраться было нельзя: хозяйка отличная, мать хорошая, никаких скандалов, никаких шашней на стороне — это он точно знал. Как сын — всегда вежливая, правильная. Но у нее своя жизнь, а у него — своя. Раньше хоть работой его интересовалась. Теперь нет…
Год назад у него появилась Ира. Не то чтобы появилась. На фирме она уже три года работала. Но вот уже год у них роман. Вика знает. Теперь он уверен — знает и, может, уже давно. Сложно все это. И муторно. Если бы он мог сказать: Вика сама виновата! Это все ее небрежность, невнимание к нему. Но это не так. Даже если и нет уже между ними прежней страсти, она старается относиться к нему хорошо. Возможно, чтобы сохранить семью, а возможно, все еще любит, — пусть не так, как раньше, но все равно любит. Или если бы он мог сказать, что Ира стерва, расчетливая сучка! Но опять-таки нет. Ира прекрасная женщина, искренний человек. И она любит его. Хочет от него ребенка. Ничем не связывает. Ничего не просит. Хотя как не связывает? А решение родить этого ребенка? Разве уже одно это не связывает его по рукам и ногам, хотя Ира и утверждает, что это только ее решение? Ее можно понять: уже за тридцать, пора если не о семье, то о ребенке подумать. Но, Господи, почему именно сейчас и именно от него! Тогда получается, что он — главная сволочь. Жену мучает и не отпускает, Иру тоже мучает и тоже не отпускает. А они все такие хорошие, такие правильные, как Мишка со своими заумными книжками. Он таких книг в детстве не читал, может, потому и был нормальным ребенком: и двойку мог схватить, и подраться, и уборку делать не любил. Будь Мишка таким, он лучше бы его понимал. Было бы в чем проявить свое отцовство: отчитать за плохие оценки, выпороть за непослушание, провести, как говорил его отец, воспитательную работу. И без матери — мужской разговор! Он бы и любил его тогда больше. Чем больше заботишься, тем больше любишь. А в чем Мишку воспитывать, за что наказывать? Образцово-показательный ребенок. Вика воспитывала. Она уж если берется за что, то делает это на отлично. Такая ответственность, такая пунктуальность во всем, что начинаешь испытывать комплекс собственной неполноценности. Все вокруг настолько правильные, просто тошно становится. Может, поэтому у него и роман с Ирой…
