Вдается в бег побитый швед, Бежит российской конник вслед Чрез шведских трупов кучи бледны До самых вилманстрандских рвов, Без счету топчет тех голов, Что быть у нас желали вредны. Стигийских вод[42] шумят брега, Гребут по ним побитых души, Кричат тем, что стоят на суше, Горька опять коль им беда. За нами пушки, весь припас, Прислал что сам Стокгольм про нас: Дает подарок нам в неволю. При Вильманстранде слышен треск, Мечей кровавых виден блеск. Ты будешь скоро равен полю, Дерзнешь в упрямстве ежель стать. Подумать было кратко время; В момент Славенско храбро племя Успело твой отпор попрать. Последней конник вспять бежит, Оставшей труп и стыд смердит. К себе скоряе в дом спешите, Скажите там приятну весть, Какую здесь достали честь, Добычи часть друзьям дарите. Не Карл ли тут же с вами был? В Москву опять желал пробиться? Никак вам это вправду снится. Скачите вслед; он кажет тыл.
Но сдаваться Швеция не собиралась. Русская армия одержала победу, но российское правительство столкнулось с применением пропагандистского оружия. Шведский посол в Париже граф Тессин распространял слухи, позорящие русскую армию, и кардинал де Флери выразил русскому посланнику А. Кантемиру удивление по тому поводу, что русские войска «жгут деревни и рубят людей без разбора пола и возраста». В октябре 1741 года Кантемир сообщал о необходимости опровержения «безстыдных лжей шведских министров», напечатанных в «Амстердамской газете», «к которым присовокупляют нарекание на ваше войско, что при взятии города (Вильман-странда. — И. К.) безчеловечно сожгло всех больных и пленных, запертых в домах». Политикам и дипломатам приходилось оправдываться. Рескрипты из Петербурга инструктировали Кантемира, что в качестве контраргумента нужно обвинить шведов в нарушении норм ведения войны: «…когда по разбитии неприятельского войска генерал-фельдмаршал велел по воинскому обычаю предложить чрез барабанщика капитуляцию неприятельской крепости, то шведы не слыханным образом убили этого барабанщика и, не довольствуясь этим, показывали потом белое знамя будто для сдачи, а когда с нашей стороны тревога перестала, то не только стали еще сильнее стрелять, но и две мины зажгли; поэтому-то солдаты наши так осерчали».
Вторгшиеся в русские пределы шведские отряды оставляли воззвание «главного командира и генерал аншефа над войски шведскими» Карла Левенгаупта: «Объявляю с сим всем и каждем от хвалного всероссийского народа, что королевское шведское войско токмо в том намерении в России прибыл, дабы с помощию Божиею как удоволствование о многократных несправедливостях, от чужестранного в прошедших годах царствующего в России министерство Швецию приключенных, так и надлежащая безопасность в пред нашему государству учиненна быть имела, да всероссийской народ свобожден от несносного ига и ярости, с кем вышепомянутая чюжестранная министерия для собственной своей умысле, по долгом уже времяни российских подданных досадна и утесняла, от чего де многие своему государству доброжелателные российские подданные не токмо лишились своего имения, но и жестоким да россыским образом в конечное разорение и к тому доведены, чтоб и живот им не мил был, а некоторая часть в немилостию и в ссылку послана». Генерал извещал о предстоящем освобождении от тирании министров-иностранцев и избрании законного и справедливого правительства: «…королевское шведское войско тщитца будет, дабы хвалный всероссийской народ для собственной своей благополучия и безопасности к освобождению от иностранных тягостного утеснении и безчеловечного мучительство имел свободное и волное избрание законного и справедливого государя, под которово державу всероссийской народ к жизну да имению охранен быть может…»313
