Валентин посмотрел на часы, буркнул:
– Осталось меньше часа.
– А где встреча?
– Стрелка.
– Что – стрелка?
– Теперь это называется стрелка.
– Пусть будет стрелка… где?
– На пустыре за Северным проспектом, у пруда… а зачем тебе?
– Как это "зачем"? Прокатимся, объясним ребятишкам, что они не правы.
Валентин покачал головой, сказал:
– Нет, Индеец, ты не понимаешь.
– Чего, Валя, я, по-твоему, не понимаю?
– Это крутые ребятишки… их на "вы не правы" не возьмешь.
– Так ты что же – собираешься им заплатить?
– Ты чего, Ванька, с дуба рухнул? Даже если бы у меня были эти деньги, то я бы платить им не стал – это унизительно. Я – журналист, я пишу на эти темы… я бандитам платить не имею профессионального и морального права. Нужно Сашке позвонить, проконсультироваться… понял?
– Понял, не дурак… но Сашку мы вмешивать в эту ерунду не будем – сами разберемся.
– Нет, Ваня, ты не отдаешь себе отчет… это – бандиты. Это агрессивные быки, привыкшие к безнаказанности. Почти наверняка – вооруженные. Они могут пойти на крайность.
Гурон ухмыльнулся:
– Ты помнишь, что ты давеча рассказывал про "метод Рясного"?
– Ты что? – отшатнулся Валентин. – Ты хочешь их…
Гурон рассмеялся:
– Хорошо бы… но для этого у меня нет двух славных корешей – Тульского с Токаревым. Есть только нерабочий "маузер"… Да не бери ты в голову, Валек. Думаю, что троих уродов мы и без оружия вразумим… поехали на твою стрелку.
* * *
Хромированный олень на капоте сверкал, продолжая свой долгий, длящийся уже больше четверти века, бег. Валентин сидел за рулем напряженный, Гурон – напротив – был совершенно спокоен. Солнце опустилось уже низко, слепило, лобовое стекло было густо покрыто пятнышками разбившихся насекомых.
– Кажется, здесь, – сказал Валентин. Он свернул на грунтовку, проехал по пустырю и остановился в десяти метрах от пруда. Гурон осмотрелся, что-то прикинул и сказал:
– Переставь, Валя, тачку во-он туда, к березе.
– Зачем?
– Чтобы солнце не слепило… не люблю, когда солнце в глаза.
Паганель не понял, причем тут солнце, но беспрекословно перегнал "Оленя" туда, куда указал Гурон. Гурон остался доволен.
– Валя, – сказал он, – ты не беспокойся ни о чем, вперед не вылезай – я сам с ними поговорю. Они поймут, что были не правы, и принесут свои извинения. Документы и деньги вернут.
Валентин скептически покачал головой, но ничего не возразил.
* * *
Буйвол был немного выпивши и в хорошем расположении духа – а чего? Считай на халяву срубили косую за сраный молдинг… Молдинг – тьфу! – уже поставили на место, а лавэ терпила вот-вот подвезет.
За рулем БМВ, принадлежащего Буйволу, сидел Сивый, а сам Буйвол развалился на правом сиденье, покуривал сигарету и жевал резинку. Сивый повернул со Светлановского на Северный, и вскоре Буйвол увидел "Волгу" на пустыре. Он удовлетворенно сказал:
– Ага, лавэшки прибыли. Если этот писака привез не всю сумму – на счетчик поставлю… давай-ка, Сивый, прокатимся туда-сюда, посмотрим, не привел ли журналюга ментов.
Машина с бандитами проехала мимо "Волги", и Буйвол рассмотрел, что в салоне, рядом с лохом, владельцем "Волги", сидит еще какой-то фраерок. Это хорошо, это повод накинуть еще стоху-другую баксов. Потому как терпиле безответному сказали: приезжай один… а он еще кого-то с собой притащил. Ну-ну… Бээмвуха еще раз проехала мимо "Волги" на пустыре, на углу Светлановского проспекта развернулась и двинулась обратно.
– А может, – вслух подумал Буйвол, – тачку у него заберем?
– А на кой хрен это старье нужно? – спросил Компот.
– Да это теперь почти раритет, антик… она, бля, денег нынче стоит.
Про "раритет, антик" Компот ничего не понял, а про "денег стоит" понял – про деньги он все хорошо понимал.
– Ты смотри, – удивился он. – Старье, а денег стоит.
БМВ выкатилась на пустырь, остановилась метрах в тридцати от "Волги". Буйвол выплюнул в окно комочек резинки и сказал:
– Посигналь ему, Сивый.
Сивый нажал на клаксон, над пустырем прозвучал сигнал.
Гурон разглядывал БМВ[49]– в девяносто втором иномарок в городе было еще не много, они являлись "визитной карточкой" владельца, подтверждали его "крутизну". Шиком считались густо тонированные стекла, особым шиком – отсутствие номерных знаков… Непонятно почему, но у братвы особой популярностью пользовалась именно продукция БМВ, и даже сама аббревиатура произвольно расшифровывалась, как "боевая машина братвы". На той бээмвухе, которую разглядывал Гурон, все было "как положено" – стекла тонированы, номера отсутствуют… Над пустырем раздался пронзительный сигнал клаксона.
– Сигналят, – хмуро сказал Валентин, глядя на БМВ. – Пошли, Ваня?
– Да что мы – дрессированные цуцики, чтобы по их свистку бегать? Сами подойдут. Посигналь-ка им, Валентин Степаныч.
Валентин нервно облизнул губы, спросил:
– Думаешь, стоит?
Гурон сам положил руку на клаксон, надавил. Раздался трубный голос "Оленя".
– Ну, блин, борзой, – удивленно произнес Буйвол. – Хрен он у меня отмажется за косарь. Тачку – забираем.
– А до кучи построим зубы в кучу, – сказал Сивый. Компот заржал – "шутка" показалась ему очень смешной. Буйвол бросил:
– Компот, сходи-ка за ним и приведи сюда… раком будем ставить.
Компот выбрался из машины, вразвалочку пошел к "Волге".
– Идет бычок, – весело сказал Гурон. – Вот теперь, Валентин Степаныч, я вылезу, покурю… а ты пока посиди.
– Я отсиживаться за твоей спиной не собираюсь. Вместе пойдем.
– Валя, – сказал Гурон мягко, – я знаю, что ты за чужую спину никогда не прятался… дело-то не в этом.
– А в чем дело?
– Если начнется раздача, то – извини, конечно, – но ты будешь только помехой. Мне придется думать еще и о тебе. Я тебя прошу: посиди в машине… договорились?
Паганель угрюмо кивнул. Гурон вставил в рот сигарету, вышел и, обогнув машину, остановился, привалившись к левому переднему крылу. Бычок шел, щурясь на солнце – собственно, именно этого и добивался Гурон, когда предложил Валентину переставить машину. Он не думал, что дело дойдет до крайностей, но все же занял позицию, которая обеспечивает некоторое преимущество… как учили.
