class="p1">Герте понравилась стратегия Нейта, и она предложила ему присоединиться к её отряду. Но Нейт отказался, заявив, что больше не хочет ни за кем следовать.
– Как только все дети будут переправлены в безопасное место, – продолжал Бо, – отправьте ко мне разведчика, чтобы я знал, что всё хорошо.
– Я бы хотел, чтобы ты сделал то же самое, – ответил Нейт. – Не хочу о тебе беспокоиться.
Хотя Нейт пытался притворяться спокойным, уверенным и даже дерзким, ему не удавалось скрыть свои чувства. И Бо тоже. Не успел Нейт увернуться, как Бо заключил его в объятия.
– Будь умнее, – сказал он.
– Будь смелее, – отозвался Нейт.
– И будьте осторожны, – добавила Кресси, обнимая их обоих.
По телу Бо пробежала дрожь, но на этот раз не от страха, а от нетерпения.
– Мы готовы, – сказал он, выпуская друзей из объятий. – Правда?
– Я был готов всю жизнь, – ответил Нейт.
По команде Бо стражники заняли свои позиции, а Нейт, Герта и её разведчики направились к Работному дому.
* * *
Бо и Кресси вошли в Поместье через двор кухни и зашагали по флигелю для слуг. Они заранее придумали объяснение на случай, если столкнутся с кем-то из них, но коридоры пустовали, как и двор.
Когда они проходили мимо безлюдных рабочих комнат, Кресси принюхалась.
– Лихорадка. Наверное, слуги забрали одеяла себе.
Бо поёжился.
– Как же им было холодно, что они решились украсть у мёртвых.
– У меня достаточно лекарства от лихорадки. Скоро мы о них позаботимся. – Кресси похлопала по перекинутой через плечо сумке.
Они шли молча, пока не добрались до служебных комнат перед кабинетом Барджера.
– Ну вот, – сказал Бо. – Ты готова?
– Да, – кивнула Кресси. – И ты тоже. Идём.
Кресси начала подниматься по лестнице в кабинет Барджера, а Бо побежал на первый этаж. Он всегда ненавидел эту часть Поместья. Здесь всё было отделано золотом и мрамором, у каждой двери стояли вооружённые стражники, а на каждом углу попадались лакеи. Но теперь здесь никого не было. Поместье опустело, и в коридорах звучало громоподобное эхо.
И только подойдя к двери из красного дерева, инкрустированной золотыми завитками, Бо услышал признаки жизни – знакомое ритмичное постукивание каблуков по мраморному полу.
Сделав глубокий вдох, чтобы собраться с духом, Бо открыл дверь.
К его удивлению, в библиотеке царил хаос. На полу были разбросаны книги, стулья, обтянутые тончайшим шёлком и парчой, валялись на боку, погнутые и сломанные. Картины и церемониальное оружие на стенах, гордость коллекций Самого, покосились и были готовы вот-вот упасть. Но самым странным казался огонь, ярко горевший в очаге и наполнявший воздух удушающим жаром, словно его подпитывал хаос в комнате. Это была уже не прежняя отцовская библиотека – суровое место дисциплины и контроля. И человек в дальнем конце комнаты, обхвативший руками склонённую голову, не был похож на Самого.
– Поставь поднос, ни к чему не прикасайся и уходи, – прорычал Сам. Он был бледным и измождённым. Худым. Почти хрупким. Неужели он всегда выглядел таким уставшим? Таким старым?
– Не беспокойся, – отчётливо и уверенно ответил Бо. – У меня нет лихорадки.
– Лихорадка есть у всех, – пробормотал Сам. – У всех.
Бо прошёл в комнату.
Он всегда чувствовал себя таким маленьким, как будто придавленным огромной мебелью, гобеленами и гневом отца. Но теперь он встал посреди комнаты как крепкий столетний дуб.
– Отец, это я, – сказал он. – Бо.
Сам поднял голову и прищурился, как будто пытался вспомнить что-то давно забытое.
– Ты вырос? Почему ты выглядишь по-другому? – Сам говорил так, словно это было предательство, насмешка над его властью. – Почему ты не в своих комнатах? Барджер заверил меня, что ты надёжно заперт внутри, подальше от лихорадки.
– Что ещё сказал тебе Барджер? – с вызовом спросил Бо.
– Возвращайся к себе и не выходи, пока не получишь разрешения, – приказал Сам.
– Меня не было здесь несколько дней. – Бо говорил смело и уверенно, хотя его сердце бешено билось. – Я пришёл кое-что тебе сказать и потребовать кое-чего от тебя. Ты должен знать…
– Тебе нечего мне рассказывать. Убирайся с глаз моих долой! – Сам поднял вазу и швырнул её в Бо.
Но Бо с лёгкостью уклонился от фарфорового снаряда, и ваза разбилась у его ног.
– Я хочу сказать, что знаю причину лихорадки и знаю, как её вылечить.
– О чём ты говоришь? – прорычал Сам. – От проклятия чародея нет средства.
– Это не проклятие. Одеяла, которые ты получил в качестве подарка из-за моря, те самые, которые потом раздавал стражникам по всей Стране, – именно они заставляют людей болеть. Твоим так называемым иностранным почитателем был Дун. Но лечение есть. Я видел, как оно работает. Оно исцелило целый батальон стражников из Нижних Средних земель.
– Нижних Средних земель? – Сам поджал губы, будто откусил горький фрукт. – Этот батальон не смог бы самостоятельно выбраться из сарая для свиней. Это самые слабые стражники, они только зря едят свой хлеб. Как думаешь, почему их там разместили?
– Они не слабые и не бесполезные. Они очень сильные, и теперь они здесь, в Поместье.
– Отошли их назад! – Сам взмахнул рукой. – Или заставь работать в полях. Мне они не нужны. К ночи прибудет Торин. Его армия восстановит порядок.
Бо покрепче расставил ноги. Момент настал.
– Отзови его, – сказал он. – Разорви соглашение или заплати ему, но ты больше не должен впускать его в Страну. Он убьёт невинных людей, как уже делал прежде.
– Так и должно быть! Пусть он уничтожит всех неверных, слабых и бесполезных!
Когда-то от гнева Самого Бо спешил укрыться в тишине своих комнат или бежал к Фледжу, который успокаивал его. Но теперь его слова казались таким же пустым эхом, какое звучало в залах Поместья.
– В этом нет необходимости, – спокойно возразил Бо. – Мы нашли причину лихорадки, и у нас есть чародей, который может её исцелить.
– Чародей? – Сам посмотрел на Бо так, словно видел его впервые. – Где? Приведи его ко мне. Немедленно!
– Только когда ты поклянёшься оберегать её и таких же, как она, когда отзовёшь…
– Да кто ты такой, мальчишка? – в ярости вскричал Сам.
– Я тот, у кого есть ответы и решения, – ответил Бо. – И я ещё не сказал тебе обо всех моих требованиях. Отзови Торина, освободи детей из Работного дома и уничтожь это ужасное место. Положи конец чрезмерным налогам и другим жестокостям, которым Поместье подвергает жителей Страны.
Сам начал было отвечать, но тут же замолчал. Он поднялся, и Бо не был уверен, разразится ли его отец хохотом или выйдет из себя.
– Смотри-ка, ты наконец стал вести себя как достойный наследник.
