глаза, но нужно было держать себя в руках. Браслет на запястье накалился, обжигая уже всю пораженную кожу, и Хайнц вдохнул поглубже, приходя в себя.
Грейден прижал несчастный свитер к животу обеими руками с такой силой, словно хотел впитать его в себя, и Пернатый успел перехватить его взгляд – мальчик смотрел на стеклянные витрины, украшенные людьми к предстоящему празднику Нового Года.
Деревянные лошадки в сверкающей сбруе, стеклянные надутые шары и вытянутые разноцветные сосульки переливались в свете ярких огней. Где-то на углу здания остановилась повозка с погруженными на нее маленькими елками, пахнущими свежей смолой и лесом, торговцы перекрикивались через заполненную повозками дорогу, выставляли свой товар на улицу под колючий снег и развешивали новогодние украшения.
Грейден застыл возле выкрашенной в красный цвет двери с лохматым венком из еловых ветвей и шишек, и Пернатый с удивлением ощутил гамму боли и разочарования от мальчишки. Неужели такому мрачному и серьезному мальчику нравилась эта пестрая, шумная кутерьма людских праздников? Эта дешевая бутафория счастья, щедро усыпанная блестками, мишурой, чтобы на краткие несколько дней люди почувствовали себя в своих мечтах.
– Пойдем. Наш поезд скоро, милый. – Хайнц мягко коснулся плеча Грея.
Мальчик вздрогнул, сбросил его руку и быстро взглянул на Греха, чтобы кивнуть в ответ. Они двинулись в сторону черного зева двойных дверей, украшенных причудливым орнаментом, припорошенным снегом.
На вокзале эхо отскакивало от высокого свода, черный дым путался в переплетении металлических балок и стучался в серые, грязные стекла окон. Поезда сообщали о своем прибытии протяжными гудками, и горластые торговцы сладостями, горячим пуншем и вяленым мясом чудом перекрикивали эту какофонию, подзывая народ.
Грей был рассеян и скован атмосферой всеобщего торопливого движения. Он невольно шел ближе к Пернатому, почти притираясь плечом к его бедру, и Грех удовлетворенно отметил про себя то, что мальчик знал, как вести себя в людных местах.
Хайнц осторожно, подловив момент в толпе, опустил ладонь на угловатое плечо, направляя мальчика в сторону их багажа и вагона. Грейден напрягся, но руку сбрасывать не стал, как несколько минут ранее, чем несказанно порадовал. Пернатый растроганно выгнул брови, надеясь на то, что этот маленький жест доверия – первый шаг к их дальнейшему сотрудничеству и они смогут подружиться. В конце концов, дети не взрослые люди, они другие и воспринимали мир иначе, они легче преодолевали препятствия и быстро забывали горе. Два каких-то года под боком у безумного портного не должны так сильно залечь в горячее мальчишечье сердце, а значит, совсем скоро Пернатый сможет заменить ему Фергуса во всем.
– Проголодался? – спросил Пернатый, заметив интерес Грея к деревянному подносу в руках торговца.
– Нет, я просто… – Грей отвел взгляд. Его пальцы сжались на свитере до побелевших костяшек, а в следующую секунду он сделал такое резкое движение, что отточенный столетиями взгляд Пернатого пропустил его.
Изогнутый холодный клинок вонзился в бедро Греха по самую рукоять, прокручиваясь сквозь тугие мышцы. Черная кровь проступила сквозь слои одежды, пока Хайнц изумленно смотрел на сжимающие рукоять кинжала пальцы мальчишки. Грей медленно, словно не веря в происходящее, поднял голову. Его лицо было бледным, с перекошенной от страха полоской плотно сжатых губ и суженными точками зрачков на дне льдистых глаз. Он смотрел на Пернатого жалкие доли секунды, а потом стремительно бросился прочь, в толпу, расталкивая шерстяные юбки охающих женщин и перескакивая через нагруженные телеги с багажом.
Хайнц раскрыл рот, чтобы завопить, но внезапно подавился хрипом и осел на правую ногу. Мастера позади не заметили побега их пленника и встревоженно оббежали Греха, подхватывая его под руки.
– Что случилось? Вы в порядке?
– Мальчишка… Мальчишку схватить! – зашипел Пернатый, зажимая рукой объятое будто огнем бедро. – Какого хрена вы стоите?! Вытащите эту дрянь из меня! Я не могу к ней прикоснуться! – вопил Грех, плюясь кровью. Кинжал засиял алым в полумраке вокзала, и толпа людей ахнула, когда под купол взлетели фраксьоны с обнаженными птичьими черепами вместо голов.
Они бросились в погоню, но Грейдена будто и след простыл. Он оказался гораздо более смекалистым и ловким в свои десять лет, нежели думал Пернатый, и Грех зарычал от злости и негодования. Кинжал оказался покрыт мастерскими рунами, и он бы с удовольствием узнал, где Грей научился такому трюку.
* * *
Металлическая тележка проскользила по брусчатке, выбивая снопы искр, и врезалась в столб деревянных ящиков с такой силой, что те разлетелись в щепки. Из обломков, размахивая руками в густой пыли, выскочила шустрая тень, и Пернатый в один прыжок настиг ее, цепко обхватывая пальцами худое плечо.
– Попался!
Грейден дернулся по инерции назад, развернулся, морщась от боли в вывихнутом плече, и вытаращился на Пернатого со смесью злости и удивления. Прежде чем Грех успел мысленно отпраздновать свой триумф, мальчик впился в его запястье короткими ногтями изо всех сил, царапаясь, как кот.
– Перестань, Грейден. Не нужно. – Хайнц не улыбался. Он нахмурился и крепче вцепился пальцами в угловатое плечо мальчика, не обращая внимания на царапины.
– Отпустите меня! – хрипло выплюнул Грей.
Горчичный свитер упал в снежное месиво под ногами, отчего Грейден на секунду застыл, словно ему стало физически больно. Он отчаянно задергался, извиваясь и пиная Греха по коленям с такой агрессией, что от нее начинало гудеть в ушах.
– Отпустите меня! Я никуда не пойду!
– Грейден, прошу, успокойся. Никто не обидит тебя. Перестань, ты привлекаешь много внимания. Давай отойдем и обо всем поговорим? Грейден. – Пернатый схватил его за запястье свободной рукой, попытался поймать вторую руку, но неожиданно Грей изловчился и со всей силы всадил кулак ему в скулу.
Хайнца повело от неожиданности, он окончательно осел на колени, и бедро вспыхнуло болью с новой силой. Кровь пропитала штанину, противно застывая на холоде.
– Успокойся. Сейчас же. – Хайнц схватил его за предплечья, подтянул к себе и хорошенько встряхнул. Их окружили Мастера, чтобы перекрыть пути к отступлению мальчишки, под потолком хлопали крыльями фраксьоны.
– Помогите! – Громкий голос Грея врезался в уши Пернатого раскаленными иглами. Ему потребовалось все его самообладание, чтобы от изумления не разжать пальцы и не выпустить неугомонного мальчишку.
Тихий, неразговорчивый ребенок казался тем, кто попросту не умел повышать голос, и сейчас эти предрассудки рассыпались как карточный домик.
– Грей?..
– Помогите! На помощь! Кто-нибудь, помогите мне! Я их не знаю! Отпустите меня! – Грей отчаянно вертел головой, пытаясь найти глазами хоть одного неравнодушного человека, привлечь чужое внимание. – Хоть кто-нибудь! Помогите! Помогите, пожалуйста! На помощь! Отпустите меня! Я никуда не пойду!
Голос Грея срывался от непривычной громкости, но люди вокруг
