бормоча под нос, уходит. Мялик говорит Атамурту.
М я л и к. Не думай, что и ты так легко отделаешься! Но если чистосердечно расскажешь обо всем, возможно, суд смягчит тебе наказание.
А т а м у р т. У меня нет другого пути. Я расскажу все, я жить хочу… Мы хотели убить бахши, потом тебя, а семена задумали сжечь… Бай и его люди поскакали навстречу фургону, который везет из города семена…
М я л и к. Бегенч в опасности! Вот звери! Где они? Где Кюйкибай?
А т а м у р т. Он будет ждать меня у моста. Как только я принесу ему весть о смерти бахши, он поедет убивать тебя…
М я л и к. За мной! Скорее! Нельзя терять ни минуты! Фургон в опасности!
Мерген, комсомольцы и связанный Атамурт уходят. Бахши кричит им вслед.
Б а х ш и. Береги себя, председатель!
З а н а в е с.
Картина восьмая
Дорога, ведущая из города в аул. Вдали видны огни. Лунная ночь. По обеим сторонам дороги заросли колючих кустарников. На дороге стоит К ю й к и б а й. Взгляд его устремлен в сторону города. Вдруг Кюйкибай издает громкий вой по-шакальи. К нему подходят ч е т в е р о в о о р у ж е н н ы х л ю д е й.
К ю й к и б а й. Вот они! Едут! Совсем близко! Ну, берегитесь! Скоро ваши трупы будут лежать в этих колючках! Везите семена, дьявольское отродье! Они достанутся чертям, как и ваши трупы!
Издали слышна песня Бегенча:
Меня с ума ты не своди.
Не надо, пожалей.
Приди, любимая,
Приди,
Печаль мою развей.
В жару —
Твоя любовь, как тень,
Прохладна и светла.
Зато она в холодный день,
Как солнца свет,
Тепла.
Горит тоска в моей груди.
Скажи, что делать с ней?!
Приди, любимая,
Приди,
Печаль мою развей!
Слышен скрип колес телеги.
К ю й к и б а й. Пой, пой, выродок! Все равно до конца не допоешь! Скоро твой голос смолкнет навсегда!
Четверо байских приспешников прячутся в кустах.
Песня приближается. Вдруг она прекращается на полуслове. Слышен крик: «А-а!» Раненый Б е г е н ч выбегает на сцену с ножом в руках. Его окружают со всех сторон.
Б е г е н ч (кричит фургонщику). Гони! Гони! Подходите, сволочи! Подходите, если жизнь недорога! Гони-и-и!
Голос за сценой: «Я истекаю кровью… Воды! Воды! Воды!»
Б е г е н ч. Гони, тебе говорю! Гони!
К нему подходят вплотную бандиты.
Грязные выродки! Что бы вы ни делали, все равно сев начнем вовремя! Начнем…
На него наваливаются несколько человек, наносят ножевые удары. Бегенч ранит одного из басмачей. Обессилев, падает и кричит.
Гони! Гони! Вперед!
Умолкает. Над ним наклоняется Кюйкибай.
К ю й к и б а й. Все! Да… храбрец! Если бы каждый басмач так дрался, давно покончили бы с коммунистами! Бросайте его в колючки!
Г о л о с р а н е н о г о б а с м а ч а. Умираю! (Стихает.)
Кюйкибай наклоняется и над ним.
К ю й к и б а й. Тоже умер… О аллах! Дай ему лучшее место в раю! Положите его в сторонку, потом похороним.
Слышны стоны умирающего фургонщика.
Жив этот несчастный? Ладно, не будем добивать его, сам подохнет! Тащите семена в яму и жгите!
Двое таскают мешки. Кюйкибай бормочет.
О аллах! Я не кровожаден. Нет в мире человека тише и справедливее меня! И разве я не справедливо поступил? О аллах, сотри колхозы с лица земли, и я пожертвую тебе половину своего богатства! Аминь! Жгите, жгите семена!
Видно пламя.
Теперь, как только придет Атамурт с хорошей вестью, направимся к дому председателя. Я постучу в дверь. Кто-нибудь встанет возле меня, а ты, Дурды, притаишься у окна. Председатель откроет дверь, тут-то ему и наступит конец. А потом… когда соберутся люди у покойника, я, будто бы ничего не зная, войду к нему в дом и скажу: «Салам, председатель!»
Внезапно появляется М я л и к М е р г е н, а с ним н е с к о л ь к о в о о р у ж е н н ы х к о м с о м о л ь ц е в.
М я л и к. Салам, Кюйкибай! (В сторону.) Тушите огонь!
Кюйкибай и его люди ошеломлены. Один из басмачей бросается на председателя, но его хватают за руки комсомольцы.
М я л и к. Я пришел, Кюйкибай, облегчить ваше дело. Что ж, вот он я! Убивайте!
К ю й к и б а й. Кто, кто предал нас?!
М я л и к. Твои же рабы! Где Бегенч?
Кандым замечает распростертое тело Бегенча.
К а н д ы м. Вот он! Он мертв! (Прикладывает голову к груди друга.) Нет, сердце бьется, но он тяжело ранен! (Рвет на себе рубашку и перевязывает раны Бегенча.)
М я л и к. Погасили огонь! Молодцы! Ребята, быстро грузите мешки в фургон! Берите раненых — и в город! Бандитов связать!
К ю й к и б а й. Ах ты неверный!
Выхватывает наган и целится в Мялика. Тот успевает ударить его по руке. Выстрел в воздух. Мялик так сжимает кисть руки бая, что наган падает на землю.
М я л и к (подымая наган). Ну, бай-ага, считай, что твоя игра окончена!
К ю й к и б а й. Ты, председатель, долго торжествовать не будешь! Мой сын отомстит за меня. Раз мне не суждено — он сровняет с землей твой колхоз. И тогда я умру спокойно. О великий аллах! Дай силы моему сыну!
М я л и к. Не на сына ты надеешься, а на Ораз-хана! Учти: и ему скоро наступит конец! Пойми, бай, можно сокрушить самого могущественного царя, страну превратить в руины, но никакими силами не остановить историю! Уведите их!
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Картина девятая
Кибитка Пальвана-ага. С а х р а низко наклонилась над большим листом бумаги. Она переписывает статью в стенную газету, тихонько напевает.
С а х р а.
Если бы печаль и горе
В ясном солнечном просторе
Навсегда исчезли вдруг,
Это было бы чудесно —
День встречать счастливой песней
О тебе, мой друг!
Если б не было разлуки,
Я к тебе с тоскою руки
Не тянула бы сейчас.
Это было бы прекрасно —
Ежедневно, ежечасно
Видеть свет любимых глаз!
Вбегает К а н д ы м.
К а н д ы м. Сахра! Сахра!
С а х р а. Что случилось? Разве можно так кричать, ты меня напугал. Уже поздно…
К а н д ы м. Сахра… ты знаешь… ты знаешь!
С а х р а. Бегенч? Что с ним? Ты пришел с дурной вестью?
К а н д ы м. Разве Кандым сможет к тебе прийти с дурной вестью? Ты долго ждала Бегенча и…
С а х р а. Ну? Перестань терзать мое сердце! Говори скорее!
К а н д ы м. Ох, как ты спешишь…
С а х р а. Кандым!
К а н д ы м. Ладно, не сердись. Приехал Бегенч!
Сахра бежит к двери, но Кандым ее останавливает.
К а н д ы м. Куда ты спешишь? Пусть хоть солнце взойдет! Ох, и счастливая у вас будет встреча!
