ее в крепкие объятия.
– Здравствуй, Карина.
– Как это печально, не правда ли?
– Очень.
– И все же я рада увидеть тебя здесь. Как дела?
Хильда чувствует, как внутри ее все бурлит. Как же хочется рассказать ей все. Но она сдерживает себя.
– Все хорошо, – вместо этого отвечает она. – Как обычно. А ты сама как?
– Грех жаловаться. Возвращение к серым будням. А впрочем, нет, – лето же все равно продолжается. Оно чудесное в этом году, не находишь?
Хильда кивает, и в этот момент у Карины начинает звонить мобильный телефон. Она закатывает глаза и жестом извиняется.
– Да, Андерс, что там еще? Я сейчас на похоронах. Нет, я не в церкви, ты за кого меня принимаешь? Кто же говорит по телефону во время службы? Что ты сказал? Юлия играет в футбол в «Данвикстулле», а не в «Дандерюде». Только не говори мне, что ты в самом деле отправился в Дандерюд встречать ее после занятий. Выходит, Юлия стоит сейчас и ждет тебя, совсем одна, на футбольном поле в Данвикстулле?
С чашкой кофе и телефоном, прижатым к щеке, Карина бредет в сторону кладбища. И тут внезапно перед Хильдой вырастает другая знакомая фигура. Их взгляды встречаются, и от неожиданности она проглатывает слишком большой кусок торта.
– Привет, – кое-как отдышавшись, выдавливает она.
– Здравствуй, – говорит Расмус.
Он подходит к ней и обнимает. Кажется, он чем-то надушился, но Хильда не узнает запаха. От него пахнет тепло и сладко, но все же вполне естественно.
– Вкусный? Я имею в виду торт?
– Очень вкусный. Это же бутербродный торт. Как у тебя дела после… всего.
Расмус смеется:
– После всего того, что произошло в Орегрунде? Отлично. Хотя знаешь… стало как-то пустовато. Без всей этой кулинарии. Без людей.
Без тебя, надеется Хильда, что он сейчас скажет. Но этого не происходит.
– А твоя сестра? Как у нее отношения с мужем?
– Неплохо. Можно сказать, стабилизировались. Они справятся.
Хильда кивает и улыбается.
– А у тебя все хорошо? – спрашивает в свою очередь Расмус.
– Да. Я уволилась с работы. А через несколько дней вообще уеду на какое-то время из страны.
– Правда? И куда же?
– Догадайся.
Хильда подмигивает и запихивает в рот еще один кусок бутербродного торта. И, как оказалось, напрасно – мягкий хлеб намертво прилипает к нёбу, словно кусок слизи.
– В Зимбабве?!
Хильда хохочет так, что проклятый торт лезет наружу через нос. Ох, перестань быть такой сексуальной, маленькая пума.
– Италия, – бубнит она сквозь бутербродную массу. – Тоскана.
Расмус замолкает на какое-то время. Словно переваривая сказанное.
– Надолго?
– На неопределенное время.
Он распахивает глаза.
– На неопре… ты что, серьезно? Ты переезжаешь туда жить?
– Да.
– И что ты будешь там делать?
– Пока не знаю. Но я чувствую, что что-то должно случиться. Мне тридцать три, Расмус. Пришло время попробовать что-то новое.
Он слегка улыбается. Чешет в затылке.
– Вот черт. А ты… крутая.
– Не хочешь поехать со мной?
О боже. Что она только что сказала? Это как-то случайно вырвалось. Захотело покинуть ее тело, точь-в-точь как бутербродный торт.
Расмус открывает рот, словно не зная, как ему отреагировать. Хильда закрывает глаза и резко мотает головой.
– Я просто пошутила.
Он серьезно смотрит на нее:
– В самом деле?
– Да, конечно. Я же понимаю, что ты не можешь вот так просто все взять и бросить. У меня просто… случайно вырвалось.
– Понятно. Думаю, для меня сейчас это будет сложновато. Видишь ли, я …
Он внезапно понижает голос.
– Я намереваюсь начать все заново, Хильда. Я слишком долго пребывал в покое. И теперь хочу снова окунуться в жизнь. Но… для этого нужно время. Понимаешь? Но когда я приду в себя, можно мне будет приехать к тебе?
– Разумеется. Ты всегда желанный гость в моем доме.
После этого им больше нечего сказать друг другу. Расмус сует руки в карманы и нервно озирается по сторонам. Хильда ищет взглядом Карину и обнаруживает, что та по-прежнему стоит среди могил и что-то кричит в трубку своему мужу. Гости по очереди подходят и обнимают Марианну. А Паулы по-прежнему нигде не видно. Хильда протягивает руку и легонько гладит Расмуса по плечу.
– Что скажешь? Не желаешь кусочек бутербродного торта?
* * *
Три дня спустя в восемь часов утра Хильда шагает по Клокаргатан в Сольне. Колесики ее зеленого чемодана стучат по асфальту. На ней лиловое в горошек платье и очки для солнца. Белокурые волосы распущены и лежат на плечах. В Норртелье она села на автобус и по прибытии на Центральный вокзал съела чудесную французскую булку из Гато. А еще купила себе стаканчик капучино, который до сих пор держит в руке, набирая на домофоне подъезда номер тридцать четвертой квартиры. Спустя короткое время в динамике раздается растерянный женский голос:
– Алло?
Судя по всему, обладатель голоса только что встал с постели.
– Это Хильда. С кулинарных курсов.
Раздается сигнал, и дверь открывается. Хильда доезжает до четвертого этажа на лифте и звонит в дверь Паулы. Это же надо, какой только информации нет в интернете. Адрес Паулы оказалось очень легко найти. Номер ее телефона у Хильды уже был. И за последние дни она несколько раз звонила и отправляла ей сообщения, но ответа не получила.
Это ее последняя попытка. Как говорится, пан или пропал. За красно-коричневой металлической дверью раздаются шаги. Звук открываемого замка, и Хильда видит Паулу в халате и с написанным на лице удивлением.
– Хильда, что…
– Я ненадолго.
– Вы собираетесь подать на меня жалобу в полицию? – испуганно шепчет Паула.
Хильда улыбается.
– Я не собираюсь подавать на вас никаких жалоб. Я собираюсь ехать в Тоскану. Вечером. Я писала вам в сообщении.
– Я не слишком внимательно проверяю телефон, – бормочет Паула.
– Я верю в то, что делаю. Так или иначе, самолет вылетает в час дня. Обратного билета я не покупала. У меня нет больших сбережений, и я не знаю, где буду работать, когда окажусь на месте. Но моя квартира в Норртелье сдана в аренду и билет на самолет уже забронирован. Я думаю, на месте все решится.
Паула ничего не говорит. Только молча смотрит на Хильду широко распахнутыми глазами.
– Но зачем…
– Я здесь, чтобы задать вам один-единственный вопрос: хотите полететь со мной в Тоскану?
Паула морщит лоб.
– В Тоскану?
Хильда кивает:
– Сейчас или никогда, Паула. Я плохо с вами знакома. Кроме того, вы развели меня на деньги и обманули мои ожидания. Вы солгали и испортили мой отпуск.
Паула сглатывает. Закрывает рот рукой.
– Но и я сама не многим
